Вот здесь, - ткнула пальцем в дверной косяк, - когти подточил, когда вернулся, - на деревянной панели отчетливо виднеются четыре глубокие царапины, - а потом…
На этом запал заканчивается, горло перехватывает и слова застревают где-то внутри.
Я как стояла около двери, так и сползла там по стенке на пол, закрывая лицо руками. Слез нет. Есть ощущение полного опустошения.
И даже не вижу, а скорее слышу, как мимо меня на выход из комнаты проносится небольшой ураган - Иннара выскакивает в коридор, и уже через пару секунд слышен дробный стук ее каблуков по лестнице.
И я только успеваю вяло подумать, что все-таки не стоило на нее все это вываливать, как снова слышу ее шаги, теперь уже в обратном направлении.
Интересно, что Дан всегда двигается бесшумно, а Иннарины передвижения я отчетливо слышу. Это специально для меня? Совсем не помню, слышала ли я ее шаги в Глимуре, когда мы сталкивались в доме Дана. А вот передвигаются они, кажется, на одинаковой скорости.
Иннара влетает в комнату так же стремительно, как только что вылетела из нее, что-то сжимая в руках.
И почти сразу в комнате раздается немного искаженный, но все равно узнаваемый взволнованный голос Дана:
- Иннара?! Что-то случилось?!
Горло снова сдавливает, словно кто-то опять начал меня душить. Я не хочу! Я не смогу сейчас с ним разговаривать!
Но Иннара, как оказалось, и не собиралась давать мне слова. Просто включила “громкую связь”.
- Это ты мне скажи, - она практически шипит в трубку, и голос ее в этот момент ужасно похож на голос Дана, несмотря на то, что у нее почти на октаву выше. - Что у вас случилось. Почему Саша считает, что ты на нее набросился?!
На той стороне линии повисает пауза.
*************
- Саша?
Обращение Дана ко мне звучит так неожиданно, что я чуть не подпрыгиваю. И даже раскрываю рот, чтобы ответить, но не могу издать ни звука, даже писка (как любят писать в романах).
- Я не на тебя... набросился... А к тебе.
Голос Дана доносится как при плохо работаюшей мобильной связи - сначала что-то не очень внятное, а потом еще раз эхом вся фраза.
А я и так не очень хорошо соображаю, потому что никак не могу понять, откуда Дан знает, что я здесь. А тут еще эти помехи...
И поэтому семантическая разница выражений до меня не доходит.
Дан то ли сам это понимает, то ли просто собирался объясняться до победного конца.
- Я должен был... хотел... тебя удержать...
- От чего? - Голос прорезается внезапно, а вот мозг еще не включился.
Зачем меня надо было держать? Я, вроде, падать в обморок не собиралась...
- От прыжка в окно? - Иннара неожиданно вмешивается в разговор.
- Да!
- Зачем?
Отвечаем мы одновременно с Даном.
И я совершенно перестаю что-либо понимать, потому что никуда прыгать я не собиралась и даже в мыслях ничего такого не было…
А потом мой взгляд падает на Иннару, и я понимаю, что в обмороке сейчас будет она - резко заострившиеся черты лица, фарфорово-синюшный цвет лица и покрытые испариной лоб и виски.
Я пружиной подскакиваю вверх, буквально в прыжке выхватываю из ее рук мобильный и, уже нажимая кнопку отключения связи, успеваю бросить Дану:
- Перезвоню.
Иннара с тихим стоном оседает на диван.
Твою мать! Магия!
Дан говорил, что у них какие-то сложности с устройством местной мобильной сети. В подробности я не входила - все равно ничего в этом не понимаю, но язык показать, конечно, показала - наши земные технологии, мол, вас, магов, уели.
Получается, если еще и громкую связь держать, то резерв обнуляется прямо на глазах.
Первый стакан воды Иннара выпила залпом, второй - в два или три глотка. А на третьем в кувшине закончилась вода.
- Сиди смирно!
Я подхватила кувшин и вылетела в коридор. На кухне, если я правильно помню, стояло устройство типа кулера.
И только услышав из-за кухонной двери голоса, подумала, что, наверное, можно было набрать воды в ванной...
Но не идти же обратно пустой?
Невысокая женщина в простом сером платье с передником и закрывающей часть головы косынкой на голове напоминает таких немного сдобных буфетчиц из столовой бывшего дома отдыха, где наша контора часто проводит семинары для сотрудников. Она что-то помешивает на большой сковородке, одновременно давая указания уже знакомому на вид молодому человеку, сидящему на корточках перед полкой в кухонном столе.