И вдруг случилось удивительное. Едва двойники встретились взглядами, как стоящий возле Аой парень исчез. Его место заняла маленькая хрупкая девочка в розовом кимоно. На ее утонченном профиле сияли огромные невинные глаза, а во рту была зажата бамбуковая палочка. Особый ужас Аой испытала, заметив, как багряное пятно расплывается по розовой ткани в том самом месте, где была рана у фальшивого Зеницу. Настоящий же Столп Грома вздрогнул, его лицо исказилось, словно от боли, но полыхающие глаза горели все той же решительностью. Истекающая кровью Незуко еще секунду стояла среди залитой лунным светом болотной воды, а затем змейкой скользнула в камыши и пропала из виду.
Аой заметила, что дрожит от шока, страха и холода. Она хотела было встать, выбраться из покрытой тиной жижи, но замерзшие руки не подчинялись, никак не могли найти точку опоры, что-то постоянно мешало, давило на непослушные пальцы. Раздался плеск, когда Зеницу бросился к ней сквозь грязь. Юноша помог Аой подняться, поддержав за талию, а убедившись, что она может стоять самостоятельно, обнял, до дискомфорта крепко прижав к себе. Хотя в объятиях Зеницу было тепло, как возле костра, Аой попыталась отстраниться, чтобы не запачкать его форму еще больше, но парень не позволил, а лишь сильнее сжал ее свободной рукой, напряженным внимательным взглядом изучая окрестности.
Должно быть, не почуяв опасности, Зеницу спрятал меч. Аой ощутила ладонь спасителя на своей голове. Такую ласковую, заботливую, совсем не то, что у его двойника, отбросившего ее в сторону, как ненужную игрушку.
— Тихо, тихо, не плачь… Это я виноват. Я всего лишь ранил демона, не смог убить. Не бойся, он сбежал, — утешал ее Зеницу, гладя по волосам, но до сих пор осматривая заросли камыша и густого кустарника. — Зато теперь известна его техника крови. Демон обращается в кого-то знакомого, чтобы запутать жертву, поэтому так легко заманивал деревенских в лес.
Разве она плачет? Да, точно, плачет. Ладонь Зеницу соскользнула с волос, и Аой почувствовала, как парень бережно разжимает ее застывшие пальцы. Клинок все время был в ее руке? Зеницу осторожно забрал оружие и спрятал в ножны. Аой горько рыдала, укрывшись у него на груди. Она проливала слезы вовсе не потому, что боялась или страдала от холода. Нет. Зачем ей ничирин, зачем этот жалкий кусок металла, если она никогда не сможет поднять его против дьявольского видения? Зеницу все неправильно понял. Демон превращался не просто в знакомого человека, он превращался в любимого…
***
Аой немного пришла в себя по дороге к лагерю. Зеницу с легкостью вывел их из болота, ориентируясь на треск горящих дров. Оказалось, до места их ночевки было лишь минут пять ходьбы, хотя Аой готова была поклясться, что успела пробежать километры. Так странно, ее жизнь чуть было не оборвалась, а здесь даже костер не успел прогореть. Зеницу усадил ее у огня, набрал в котелок новой воды взамен почти выкипевшей, и ушел к реке, чтобы смыть с себя грязь, тину и постирать одежду.
Согревшись, Аой решила, что помыться действительно хорошая идея. Ей было слишком страшно заходить в темную воду одной, поэтому она заставила терпеливого Зеницу стоять на берегу и категорически запретила подсматривать. Хотя встреча с демоном наверняка повлияла и на него, парень стоически выносил ее просьбы и ни словом не обмолвился о нарушении приказа ждать его в лагере.
Раздевшись догола, Аой по колено зашла в реку. Вода вновь окатила холодом ее только-только отогревшееся тело, но было приятно избавиться от начавшей подсыхать болотной грязи на лице и руках. Да и честно говоря, ее грел вид Зеницу, оставшегося на берегу. Юноша стоял спиной к ней, одетый лишь в брюки, а сверху закутавшийся в одно из шерстяных одеял. Зеницу выглядел таким домашним, уютным…
— Я выхожу, не оборачивайся! — крикнула Аой.
— Хорошо! — ответил Зеницу.
Она быстро выбежала из воды и схватила рубашку, которую, не глядя, протянул ей парень. У них был лишь один комплект сухой формы на двоих, пришлось разделить его по справедливости: Зеницу достались брюки, Аой забрала себе рубашку. Хорошо, что Зеницу был примерно на голову выше, его рубашка едва-едва, но все же прикрывала ее прелести.
— Прости, она не очень чистая, да к тому же рваная, — извинился Зеницу, краснея.
Но для Аой это была лучшая одежда на свете. Она вернулась к огню, укутав голые ноги одеялом, и теперь тайком вдыхала едва уловимый мужской мускусный запах, исходивший от воротника. Заметив порванный левый рукав, она с нежностью провела пальцами по краям дыры. Именно эта рубашка была на Зеницу, когда он спас ее от одичавшей собаки, и когда она впервые задумалась о том, что же за человек находится рядом с ней.
Спустя примерно полчаса Зеницу уснул. Парень сопротивлялся, отказывался, он хотел дежурить всю ночь и дать ей выспаться, но Аой уговорила его отдохнуть. Бедный, он и так весь день бродил по деревне, а потом еще этот демон… Невооруженным глазом было видно, что мальчик вымотался. Зеницу согласился лечь при условии, что Аой разбудит его, как только устанет, но сейчас, глядя на его мирный глубокий сон, ей кажется, она может сидеть так ночами напролет, любуясь симпатичным лицом со шрамами-молниями.
Неужели прекрасное видение, настигнувшее ее на болоте, означает, что она влюбилась в Зеницу? Но почему, в чем была причина? В жалости, которую она испытала, заметив его постоянное уныние? В привлекательности этого мальчика, зацепившей ее тогда, ранним утром? Или в признательности за то, что он был укушен бешеным псом вместо нее? Бесполезно, она до утра могла бы перечислять возможности, посеявшие чувство в ее сердце, но итог был один. Из всех мужчин ее интересовал только Зеницу Агацума.
Но какой же разной может быть любовь! Гию она любила просто так, от всего сердца. Ей было неважно, что он совсем не интересовался девочкой, работающей в Поместье бабочки. Несколько раз ей посчастливилось помогать Шинобу обрабатывать раны Столпа Воды, и тогда Аой казалось, что она касается самой мечты. Гию был недостижимым идеалом, тем, кем можно было восхищаться издалека, и не спать ночами, если вдруг милостивая судьба давала шанс попасть под взгляд его ярких голубых глаз.
А Зеницу был совсем другим. Аой видела его таким, какой он есть. Видела его неуверенность в себе, стеснительность, робость. Его измученные руки, покрытые шрамами скулы, чуть неровный прикус, обнажающийся при каждой несмелой улыбке. Порой ее раздражали способности Зеницу устроить истерику на пустом месте и то, что он называл ее «женщина», словно не помнил настоящего имени. Но вместе с этим, ей не нужен был никто другой. Только мозолистые ладони Зеницу грели ее, и лишь его улыбка заставляла заливаться румянцем и улыбаться в ответ. Но Зеницу никогда не будет с ней, потому что любит другую, появление Незуко среди топи ясно дало это понять. Аой грустно вздохнула. Жизнь была бы слишком прекрасна, если бы в ней существовала только взаимная любовь.
Спящий парень повернулся набок, при этом одеяло съехало с его плеча, приоткрыв грудь и верх спины. Вот идиот, так и простудиться можно! Отложив в сторону свой плед, Аой встала и подошла к Зеницу, намереваясь закутать его потеплее, но вместо этого присела на корточки возле лежащего юноши. Она впервые так близко видела шрамы на его позвоночнике — более грубые и толстые линии, чем на щеках, но так же похожие на изогнутые молнии. Аой даже передернуло, когда она на секунду представила глубину порезов, нанесенных Зеницу демоном. Это определенно было очень больно. Протянув руку, Аой погладила один из заживших шрамов, будто пытаясь успокоить ту давнюю боль.
Она едва успела заметить взметнувшееся вверх одеяло, как тут же оказалась прижатой к земле. Аой непонимающе уставилась на возвышающегося над ней Зеницу, повалившего ее и крепко удерживающего заведенные над головой запястья. Какого черта? Может где-то поблизости демон, а он пытается укрыть ее от опасности? Ощущение горячего тяжелого тела напомнило ей ту неудачную тренировку, но тогда Зеницу не был так соблазнительно полураздет, над их головами было голубое дневное, а не темное звездное небо, а его глаза смотрели волнительно тревожно, тогда как сейчас они были закрыты. Парень все еще спал.