Тон Канао, чуткий, ласковый, растопил застывшее в прострации сердце Аой. Она больше не могла сдерживаться и расплакалась. Канао тут же оказалась на кровати и прижала ее к груди. Аой ощущала пальцы подруги, да что там подруги — сестры, на своих волосах, и ей становилось чуточку легче с каждой секундой, проведенной в заботливых руках. Мягкая ткань юкаты Канао щекотала щеку Аой и впитывала слезы, а вместе с ними всю боль и отчаяние, терзающие душу той, чей возлюбленный всего несколько минут назад нашел пристанище в объятиях другой.
— Я люблю его, Канао, — сквозь всхлипы прошептала она, — и я думала, Зеницу меня тоже.
— Но как же Незуко? Они вместе столько, сколько я их помню, — озадаченная Канао не переставала поглаживать волосы Аой. Вроде бы простой жест, но именно нежное прикосновение было нужно ей сейчас больше всего, чтобы найти силы бороться с внезапно накатившим одиночеством.
— Зеницу сказал, что между ними давно ничего нет.
— Прости, но со стороны все выглядит совсем не так. Ты уверена, что он не обманул тебя? Знаешь, парни в его возрасте готовы на многое, лишь бы добиться своего. А Зеницу всегда был неравнодушен к симпатичным девушкам…
— Я уже ни в чем не уверена. Он не Танджиро, он умеет лгать, — повторила Аой сказанную юношей фразу, которая тогда показалась ей забавной.
Даже если Зеницу говорил правду… Наверняка за время их отсутствия Незуко осознала, что рискует потерять его, и решила вернуть жениха. Можно даже не гадать, кого он выберет. Конечно же, свою давнюю любовь, а не ту, которая вселяла в него ужас с первой встречи. Произошло именно то, чего она так боялась. Зеницу перестал быть ее, едва лишь они вошли в резные ворота Поместья бабочки.
— Ничего, все будет хорошо, мы справимся вместе, — мягкий голос Канао убаюкивал, а еле заметные покачивания заставляли Аой чувствовать себя маленькой девочкой в материнских руках. — Я бы высказала этому мерзавцу все, что думаю, но не хочу, чтобы Танджиро узнал о том, какой его друг подлец. Совсем забыла, вечером у нас праздник, как не вовремя!
— Праздник? В честь чего? — рассеянно спросила Аой, отстраняясь от подруги. Она встала и подошла к комоду достать носовой платок.
— Сегодня же день рождения этого негодяя. Незуко все утро у плиты простояла, чтобы его порадовать.
Аой внимательно оглядела себя в зеркало в надежде привести в порядок. Да уж, одним платком ее не спасти. Красные заплаканные глаза, опухший нос. Даже юкату нельзя будет надеть, иначе ее главным украшением станут багровые следы от пальцев Мийи на шее. Зеницу можно понять, она просто уродина по сравнению с ухоженной цветущей Незуко. Неужели он увлекся ей лишь потому, что других девушек рядом не было?
— Я не пойду, — решительно заявила Аой, вытирая последние слезы, — не хочу его видеть. Мне нужно побыть одной и успокоиться. Придумай что-нибудь. Скажи, что я устала, заболела или умерла.
— Моя ты девочка, — Канао обняла ее и теперь разглядывала их отражения в зеркале, — посмотри на себя. Ты самая красивая, самая умная, самая сильная. Отдыхай, чуть позже я принесу тебе ужин, и мы еще поговорим. Я люблю тебя, сестренка.
— И я очень тебя люблю.
***
Резкий громкий звон разбитого стекла разбудил Аой. Она мгновенно открыла глаза, уткнувшись взглядом в черный зловещий силуэт на фоне распахнутого окна. Демон! Огромный! На Поместье совершено нападение! Не раздумывая ни секунды, Аой схватила с прикроватной тумбы металлическую вазу и со всей силы швырнула в монстра, рассчитывая задержать его, а затем молниеносно скатилась с кровати. Пока демон не пришел в себя, она сможет ползком добраться до шкафа и завладеть лежащим там ничирином. Хвала богам, что поднос с остатками ужина сработал словно сигнализация! Вот бы еще выбраться в коридор и поднять тревогу!
— Ай! — вскрикнул демон на удивление знакомым голосом. — За что, женщина?
— Зеницу? — Аой недоверчиво приподнялась с пола, чтобы еще раз оглядеть нарушителя спокойствия. Черт, как она сразу не заметила его блондинистую шевелюру? — Что ты тут делаешь?
— Почему у тебя посуда на полу? — ответил мальчик вопросом на вопрос.
— Не твое дело! Зачем пришел? — гордо вскинула голову Аой, присаживаясь на кровать и стараясь принять самый безмятежный и независимый вид, между делом отряхивая юкату от пыли.
— Я волновался за тебя. Канао сказала, что ты заболела. Даже ужинать не пришла, а ребята устроили для меня праздник, — Зеницу казался искренне расстроенным.
Аой почувствовала, как прогнулся матрас под весом севшего на противоположный край кровати парня. Всем телом ощутив его горячую близость, она вскочила и отошла к стене. Что за кретин! Не мог подождать до утра, чтобы сообщить об их разрыве? Если это вообще можно так назвать. Скорее уж об окончании легкой интрижки.
— Моя болезнь еще не дает тебе повод вламываться ко мне в комнату и пугать до полусмерти! Зеницу, зачем ты здесь? — спросила Аой, обернувшись к ночному гостю. Он робко сидел на самом краешке кровати, словно боялся измять постельное белье, и Аой испытала безрассудное желание броситься к нему, обнять несмелого и неуверенного мальчика, повалить на белоснежные, но слишком холодные простыни, и сказать, как сильно тосковала без него этим вечером. Но уже спустя секунду она вспомнила, в чьих объятиях Зеницу коротал время до того, как нахально вторгся в ее окно, и сглотнула едкий комок подступившей обиды.
— Нам нужно поговорить… — начал парень.
— Не нужно! — перебила его Аой. Она отвернулась к стене, чтобы не расплакаться, глядя в ставшие такими родными медовые глаза. — Я отпускаю тебя. Клянусь, я не буду бороться, не буду пытаться тебя вернуть. Ты так долго ждал, что Незуко одумается, и вот, твоя мечта сбылась. Она никогда не узнает о том, что между нами произошло. Будьте счастливы… — и пусть Аой искренне желала Зеницу счастья, равномерное дыхание сбилось на последних словах, вероломно выдав ее.
Едва слышный скрип пружин раздался в тишине, когда Зеницу легко перемахнул через кровать. Его теплое дыхание опалило, а сильные руки, оказавшиеся на ее плечах, вынудили Аой на миг забыться и потереться щекой о тонкие длинные пальцы.
— О чем ты? Мне не нужна Незуко, я скучал по тебе. Аой, мы почти не расставались последние дни, и этот вечер без тебя был сущим кошмаром! Мои чувства не изменились, поверь.
Она встрепенулась, оживленная забрезжившей надеждой. Неужели Зеницу на самом деле выбрал ее? Аой напряженно застыла, судорожно размышляя, как ей поступить: повернуться и вцепиться в любимого, или поверить словам Канао о том, что Зеницу не настолько прост, как кажется.
— Прошу, не бросай меня, — в голосе парня слышалось отчаяние, — только не сейчас, когда я наконец-то счастлив.
Да гори оно все огнем! Если нельзя верить этому доброму, внимательному, мягкому юноше, кому тогда можно? Почему люди всегда пытаются найти подвох в поступках дорогих и близких? Почему просто не сдаться и не принять каждое слово возлюбленного, как самую первую истину? Плевать на боль, она готова рискнуть.
Зеницу бережно перекинул ее распущенные волосы через плечо и слегка коснулся губами кожи, обнажившейся над воротником юкаты. Аой почувствовала, как по ней словно пропустили электрический разряд, пронзивший от затылка до кончиков пальцев. Сладкое томление разлилось по спине, и она поняла, что больше не хочет быть одна. Никогда.
Не дождавшись реакции, парень отстранился и тяжело вздохнул.
— Что же ты? Продолжай, — дрожащим шепотом попросила Аой.
***
— Аой, ты что, еще не вставала? Тренировка через пятнадцать минут!
Вот черт! Да что за день такой? Ей совсем не дают поспать! Аой распахнула глаза. Яркий солнечный свет заливал комнату, а в дверь активно барабанили. Сколько времени?
— Ты меня слышишь?! — продолжал взывать за дверью бодрый голос Канао.
— Да-да, я уже встаю, — крикнула в ответ Аой, одновременно расталкивая спящего рядом Зеницу.