Все, с нее хватит! Извиваясь всем телом, Аой быстро выползла из-под почти раздавившего ее Зеницу. Парень вскочил на ноги, но так и не осмелился посмотреть в ее сторону.
— Эмм… ну… мне кажется, я сильно ударилась головой, и лучше пока воздержусь от физических нагрузок… да, вот… — сбивчиво произнесла Аой, докладывая о своем состоянии растущему на ближайшей клумбе кусту.
— Да, да… я тоже думаю, тебе не стоит напрягаться… — проговорил Зеницу, обращаясь к рукояти своего клинка.
— Ну… я тогда пошла к Иноске… — теперь о ее планах узнали лежащие под ногами мелки камни гравия.
— Конечно… иди, — милостиво отпустил куда-то Зеницу кочку травы, которую ковырял носком ботинка.
Аой вздохнула и отправилась на другую сторону площадки. Вот же придурок озабоченный! Сколько они там пролежали на радость остальным? Какой позор! И перед Незуко стыдно. Аой вздрогнула, услышав быстрые приближающиеся шаги. К ней бежал Иноске. Ее сердце затрепетало при виде его соблазнительной полуобнаженной фигуры.
— Канзаки, что случилось? Все хорошо? — участливо спросил ничуть не запыхавшийся от бега красавчик, поправляя ее растрепанные рукой Зеницу волосы.
— Все нормально. Я просто упала и стукнулась головой. Можно я сегодня до конца тренировки побуду здесь? Хочу постараться и все-таки осилить твою слепую технику, — спросила она и улыбнулась. С Иноске было так спокойно. Даже несмотря на жару, его ладони были прохладными и совсем не обжигали, как тело того, другого парня, о котором она хотела бы перестать думать.
— Да, конечно. Тренируйся спокойно, а чуть позже я еще подойду, хорошо?
Она кивнула, и Иноске вернулся к ученикам. Аой попыталась было расслабиться, сосредоточенно дыша, но снова и снова в мыслях оказывалась там, на раскаленной солнцем земле. Черт бы побрал Зеницу! Еще ни с одним мужчиной она не была близка настолько, чтобы ощущать ногой упругие мышцы его бедра, чтобы вдыхать терпкий запах пота, смешанный с нотами персика, чтобы видеть каждую искорку в глазах. Это должен был быть не он! С кем-то другим она должна была обрести такие волнующие воспоминания, а не с этим странным парнем, да еще и на глазах его девушки! И почему она злится на него сейчас, а тогда и двух слов связать не могла, будто двенадцатилетняя девчонка?
Зеницу был далеко, но среди гомона толпы она слышала лишь его раздражающий голос, а ее тело все еще чувствовало горячую тяжесть. Больше всего Аой хотела бы сейчас оказаться одна в своей комнате, но это было невозможно. Она зажмурилась, не желая никого видеть, и постаралась погрузиться в тишину, избавиться от назойливого, преследующего ее звука голоса Зеницу, но каждая клетка ее тела полыхала от возбуждения. Аой глубоко вздохнула, и неожиданно всего на несколько секунд, но она увидела белую пустоту, в которой маячили разноцветные человекообразные фигурки. Яркие, переливающиеся от желтых до темно-красных цветов, они суетились, словно муравьи, бегающие по бескрайнему белоснежному муравейнику. Аой от неожиданности распахнула глаза, но она точно знала, что видела. Наконец-то у нее получилось разбудить свое подсознание, сконцентрировав дыхание!
Она радостно замахала рукой, подзывая Иноске. Заметив ее жест, юноша тут же бросился к ней.
— Что такое, Канзаки? Тебе стало хуже?
— У меня получилось, Иноске! Я видела те картинки, про которые ты говорил! Я отключилась от всего, закрыла глаза, и они появились! — похвасталась счастливая Аой.
— Умница! Никогда не сомневался в тебе, Канзаки. И я рад, что именно ты первая справилась с этой техникой, — не раздумывая, Иноске притянул ее к себе и крепко обнял.
Аой мгновенно забыла обо всех неловкостях этого дня и наконец-то смогла расслабиться, прильнув к груди юноши и утонув в его объятиях. Вот как все должно было быть. Теперь все правильно.
========== Глава 4 ==========
ПРАЗДНИК
Сегодня девушки превзошли самих себя. На праздничном столе чего только не было: широкие деревянные подносы заполняли суши самых разнообразных видов, небольшие кусочки сашими из тунца и лосося лежали на фарфоровых тарелках в окружении горок из васаби, листов сисо и ломтиков пряного корневища дайкона. Аппетитные мясные шашлычки-якитори с заманчивой румяной корочкой завлекали празднующих невероятным ароматом маринада из соевого соуса, а гречневая лапша собу с овощами, посыпанная мелкоизмельченными водорослями нори, оттеняла все это изобилие свои мягким серо-коричневым цветом. И, конечно же, не обошлось без сладко-терпкого вина из плодов сливы.
Аой в своей любимой синей юкате сидела рядом с Канао и Танджиро. Ради праздника она не стала собирать волосы в косу, а оставила их свободно струиться по плечам. Сегодня они ужинали на открытом воздухе. Несколькими часами раньше парни вынесли все столы из Поместья и установили неподалеку от тренировочной площадки под густыми кронами деревьев, объединив в один длинный стол, за которым с комфортом разместились живущие в особняке мечники и гости. Как раз напротив Аой расположилась семья Тенгена Узуя. Макио и Хинацуру держали на коленях своих малышей — двух пухленьких мальчиков, светлоглазых с серебряными волосами. Совсем еще крошки, они должны были стать копиями отца. Старшему на вид было не больше года, второй был месяца на три младше. Сам Тенген выглядел все так же ослепительно прекрасно, хотя Аой ясно видела тени, залегшие под его единственным глазом. С усмешкой окинув взглядом округлившуюся фигурку Сумы, она подумала, что месяцев через пять в доме Узуя станет на одну причину для бессонницы больше. Как же он справляется, бедный, с тремя женами и ребятишками? Но Тенген был весел, мужчина радостно улыбался своим девушкам, каждая из которых старалась угодить красавчику-мужу, наперебой рассказывая, какое же из сегодняшних блюд дело ее рук.
— Эй, ты почему ничего не ешь? — Аой почувствовала, как острый локоть подруги толкает ее в бок.
Не дожидаясь ответа, Канао схватила тарелку Аой, на которой сиротливо лежали несколько ломтиков сашими, и накидала ей всего, до чего только смогла дотянуться. Потом она таким же собственническим жестом наполнила тарелку Танджиро. Аой зацепило это трогательное зрелище. Какие же они милые, так заботятся друг о друге. Хотела бы она так же сейчас сидеть возле Иноске…
— Спасибо, — шепотом ответила Аой, — но я не голодна. Устала на тренировке, да еще и голову ушибла.
— Сейчас ничего не болит? — взволнованно спросила Канао, заглядывая ей в лицо.
— Нет-нет, все хорошо, правда. Скажи лучше, что из этого мне стоит попробовать? Похвались, что готовила ты? — Аой решила не огорчать подругу и отведать хотя бы что-то.
— Честно говоря, ничего. Ты же знаешь, кухня — моя слабая сторона, так что я только помогала. Собу готовила Незуко, получилось вкусно, попробуй.
Незуко… Она была главной причиной того, что Аой сейчас скромно ютилась на краю стола, а не рядом с Иноске. Девушка заняла место между ним и Зеницу и сейчас болтала с обоими парнями, умудряясь еще и подкладывать каждому самые вкусные кусочки. Ну еще бы, она столько времени прожила с этими двумя, для нее забота о мальчишках была в порядке вещей. Вообще, Аой нравилась Незуко, она была доброй девочкой, которой пришлось пройти через суровые испытания. Она никому не пожелала бы того, что перенесла хрупкая красавица. Поэтому Аой особенно тяжело было смотреть Незуко в глаза после случившегося с Зеницу.
Хотя, казалось бы, почему? В чем она виновата? Это ведь не она уставилась на Зеницу так пристально, что растеряла всю концентрацию. И вовсе не по своей инициативе прижималась к его разгоряченному телу. Скорее она сама стала жертвой Столпа-извращенца. Так почему же ей так стыдно? За что она чувствует вину перед этой девочкой? За то, что забылась, любуясь глазами ее жениха? За то, что не может назвать прикосновения Зеницу неприятными? Или за то, что лишь появление Незуко на энгаве помогло ей прийти в чувство?
Пытаясь незаметно рассмотреть происходящее по соседству, Аой обнаружила, что Иноске, как обычно, с аппетитом уминает все, попадающее на тарелку, тогда как Зеницу едва ковыряет палочками свою лапшу. Если ему тоже неловко, то и поделом! Аой искренне надеялась, что невеста вправила ему мозги. Но одновременно она чувствовала жалость. Парень выглядел растерянным и одиноким среди собравшихся за столом охотников. Было ощущение, будто его терзает какая-то внутренняя боль, и Аой подумала, что случившееся днем вряд ли могло быть тому причиной.