Она никак не могла заснуть — сильный ветер теребил палатку. Вспомнилась детская сказка «Волшебник Изумрудного города», и сказка эта отчего-то показалась зловещей. Ленка на всякий случай даже выглянула из палатки — убедилась, что ее края надежно привалены камнями. «Элли из меня, кажется, сегодня не выйдет. Ну и хорошо», — успокоилась она.
Через час Ленка все же провалилась в сон — чуткий, неглубокий, похожий на полубред. Ей мерещилось, что кто-то зовет ее, она слышала имена Юли и Кораблева, слышала низкий смех Жана. В голове все смешалось: голоса, мысли о Кораблеве и о завтрашней встрече. Она не могла понять, сон это, бред или реальность. Она пыталась прислушаться, разобрать, о чем разговор, ведь она точно слышала свое имя. Но все звуки уносились ветром и заглушались шумом моря. Ленка заснула глубоким крепким сном.
Она проснулась еще до восхода солнца. «Жан», — совершенно неожиданно произнесла она про себя. «Жан», — повторила она еще раз медленно. В голове понеслись приятные мечты: вот она ныряет вместе с ним, а вот они на палубе белой яхты, он рассказывает что-то смешное и смотрит только на нее пронзительным сексуальным взглядом. Ленка опять провалилась в сладкий сон. Проснулась она уже с восходом солнца и опять с его именем на губах.
Ленка всегда влюблялась с первого взгляда или в крайнем случае с первого звука. А тут не было никакого первого взгляда, и первых его слов Ленка не помнила. Она упустила момент, когда Жан захватил все ее мысли и мечты. «Как я могла? — смеялась Ленка над собой. — Ведь в нем собралось все, что мне не нравится!» — «Но ведь в нем есть и все, что тебе нравится», — ответило ей ее второе «я», с которым Ленка разговаривала достаточно часто. Ленке хотелось смеяться над своими чувствами, но совершенно не хотелось никому о них рассказывать. И еще меньше ей хотелось их показывать.
До Кораблева она никогда не смеялась над своими чувствами, не стеснялась их и ни от кого их не прятала. Она всегда открыто добивалась мужчины, в которого была влюблена. Но это было так давно — в прошлой жизни, когда не было Кораблева, когда не было той жуткой ночи с седьмого на восьмое мая.
Если Кораблев был больной на голову, то Ленка медленно, но верно делалась больной Кораблевым. Как и положено, пострадав один день и рассказав всем подругам, что они расстались, Ленка начала маниакально строить планы, как вернуть мужчину своей мечты. Она прочитала в Интернете все, что можно было прочитать по психологии, психиатрии и психоанализу. Завела «дневник психа», куда со всей скрупулезностью врача записывала симптомы, наблюдаемые у «больного». Вскоре она готова была поверить, что мужчина ее мечты и правда не в себе — безумный взгляд и частые приступы самобичевания говорили лучше его слов. Она даже поставила ему диагноз: «депрессивный психоз» или «психическая депрессия».
Ленка искренне не понимала удивления подруг: «Как ты можешь хотеть быть с ним? Он же псих!» А она всем сердцем хотела прожить с ним всю свою жизнь. Она тщательно придумывала план действий по излечению мужчины ее мечты и тому, как сделать жизнь с ним долгой и счастливой. Но у нее ничего не получалось! Совсем ничего! Она долго себе в этом не признавалась, а когда призналась, наступило отчаяние, так не характерное для нее. До Кораблева Ленка всегда добивалась мужчин. Она умела любить всем сердцем, не стесняясь, не боясь и не прячась. И это всегда срабатывало! Правда, как только Ленка замечала, что ее любимый любит ее уже сильнее, чем она его, ей тут же становилось не интересно. И любовь медленно уходила. Обычно весь этот процесс занимал примерно полгода. Но с Кораблевым была совсем другая история.
Мужчина ее мечты умело держал дистанцию, не теряя связи с Ленкой. Они изредка встречались у общих знакомых, но Кораблев мастерски пресекал все Ленкины попытки перейти зыбкую грань между «просто подруга» и «официальная девушка», отводя ей так бесивший ее статус «подруга». Кораблев медленно, но верно втолковывал Ленке простую для него, но сложную для нее мысль: с обстоятельствами проще мириться, чем их менять, глупо биться головой об стену, особенно если дело касается любви.