— Представляешь, твоя Юля спит с моим Жаном! — почти проплакала она.
— Представь себе, представляю, — усмехнулся Кораблев. — Не удивлюсь, если они как раз этим сейчас и занимаются.
— М-да, может, мы с ней сестры, разлученные в детстве? Нам нравятся одни и те же мужчины.
— Угу, а потом они вам одновременно разонравятся. — Кораблев никогда не боялся смеяться над собой.
— Знаешь, я ведь завидую ей… уже второй раз за эту неделю. Сначала я завидовала, что ты с ней, а не со мной ходишь по горам, купаешься в море, спишь в одной палатке. А теперь я завидую ей, что она спит с ним.
Кораблев не хотел слушать ни про то, ни про другое.
— Зачем я только с тобой сейчас разговариваю?! Все равно нет никаких сил слушать, как ты вся извелась.
— Ничего я не извелась. Я уже смирилась, успокойся. И вообще, это ты во всем виноват!
— Я???
— Да, до тебя я никогда так быстро не умела примиряться с обстоятельствами.
— Просто раньше ты была маленькой дурой. А сейчас повзрослела. Очевидно же, что смириться проще.
— Что же ты тогда не смирился с тем, что я тебя не люблю, и приперся сегодня сюда? — разозлилась Ленка.
— Видимо, искусственно поддерживаю в себе чувства к тебе. Как правило, человек сам хочет пребывать в состоянии любви, хотя любовь — это не более чем помешательство.
— Кораблев, ты опять?! — Ленка не любила, когда он говорил о чувствах. Иногда ей казалось, что Кораблев знает про любовь что-то, чего не знают все остальные, что он как бы стоит на следующей ступени развития. Иногда ей казалось, что он просто ущербный, вообще не способный на любовь монстр. Но он не был ни тем, ни другим.
— Зачем тебе поддерживать в себе любовь ко мне, если она тебя мучает? Разлюби уж тогда меня, пожалуйста, по заказу!
— Да, наверное, для того, чтобы мне скучно не было, — лениво ответил Кораблев. — Послушай, если все так складывается, может, нам судьба быть вместе? Давай попробуем еще раз, а?
— Нет, Илья, не будем мы ничего пробовать, — отрезала Ленка.
— Зря, очень зря. Клин клином обычно очень хорошо вышибается.
— Ну вот ты и вышибай клин клином, а я вовсе не страдаю из-за этой любви. Она хоть и неразделенная, но совсем не несчастная.
— Давай ругаться хотя бы не будем, а?
— А вот это давай, да, — с облегчением вздохнула Ленка. Она сама не хотела ругаться с Кораблевым.
— Ладно, считай, что мы закрыли тему любви. Вы когда уезжаете?
— Завтра…
— Завтра??? Уже так скоро? — Кораблев никак не ожидал, что уже завтра он не увидит Ленку.
— Ну да, мне пятнадцатого сентября на новую работу. Я, между прочим, работу поменяла, Кораблев.
— Да, да, я помню. Твой бывший начальник был козел, и ты ему об этом сказала, — засмеялся Кораблев. — Молодец, собственно, уважаю тебя за это. Ладно, давай прощаться тогда. До встречи в Москве. Секс не предлагаю, все равно откажешься.
— Да уж, не предлагай. Ладно, пока. Как приедешь в Москву, звони.
— Непременно.
И они разошлись. На хорошей ноте. Это было важно обоим.
Глава двенадцатая
Солнце этим утром никак не хотело вставать — пряталось за тучки.
Ленка прекрасно понимала солнце, ведь ей тоже не хотелось вставать. Ей не хотелось никуда уезжать, но она клятвенно обещала главному редактору и себе самой выйти на работу пятнадцатого сентября.
Валера и Люда молча собирали палатки, упаковывали рюкзаки. Машка пыталась вычесать из Дининой шерсти колючки. Ленка и Жан сидели на камнях у моря, прислонившись друг к другу спинами. Ленка знала, что она, скорее всего, больше никогда не увидит Жана. Жан знал, что, скорее всего, Ленка никогда не захочет его видеть. Эти мысли пугали обоих.
Она почти уже осмелилась попросить номер его телефона, но в самый последний момент испугалась: «Что я буду с ним делать? Вдруг я позвоню, а он не захочет со мной говорить? Вдруг он забудет меня через час после того, как мы расстанемся?»
Он тоже не попросил ее телефон.
Морское такси пришло точно по расписанию. «Могло бы и в пробке где-нибудь застрять», — мрачно подумала Ленка.
— Ленка, ты точно пешком пойдешь? — прокричала Машка, удобно усаживаясь в лодочке.
— Угу, точно.
— Иди тогда уж, а? Не хочется тебя ждать потом два часа, — предусмотрительно, по ее мнению, поторопила Машка.