– Как у нас в школе, – заметил Антон. – Все пособия, которыми на уроках пользовались, – оттуда, из советского времени.
– Да, вся эта полиграфия еще может послужить. Я даже знаю, кому можно ее сбагрить по дешевке, – сказала Настя.
– А в моей школе не только карты были советского производства... – проговорил Кирюха. – Спортинвентарь, например: все гири, «козлы», канат, маты... Парты – мощные такие, дубовые, изрезанные. Стенды про День Победы, статуя Володи Ульянова... Вспоминаю – такое неприятное чувство...
– Почему неприятное? – полюбопытствовал очкарик.
– А представь: умер огромный могучий зверь, а на его трупе копошатся черви. Жрут его, паразитируют на покойнике. Красивая картинка?.. Хм... – он поскреб стену ногтем. – Ребята, надо с вами потолковать. Дело серьезное есть. Я, кроме вас, в этой шараге никому не доверяю...
Кирюха рассказал друзьям о Юкки и о том, как внезапно и бесцеремонно она вторглась в его жизнь. В особо пикантных местах Антон обнажал лошадиные зубы, а Настя хлопала в ладоши и восклицала:
– Настоящий мачо! Бабы так и липнут!
– ...О чем я думаю: ближайшие дня три, пока мы убираемся, в этот зал никто не полезет. Юкки можно здесь поселить.
– А меня спросить позабыл? – раздался насмешливый голос за спиной.
Кирюха обернулся:
– Юкки?
Его нахальная гостья сидела на столе, свесив одну ногу, вторую же прижав к себе и уперевшись подбородком в колено.
Антон выглянул из-за Кирюхи:
– А, так она настоящая!
– Еще какая настоящая, гоблин! – усмехнулась Юкки. – Или ты своему другу не веришь?
– Что за... – Кирюха еле сдержал ругательство, готовое вырваться наружу из его рта. – Ты давно здесь?
– Да нет, знаешь... Не волнуйся так, меня никто не видел. Тихонько так по этажам пробежалась, услышала, как вы грохочете...
– Да на кой фиг ты вообще приперлась?! Ты же вроде спала! И спала бы дальше...
– Мне страшно было одной! – протянула Юкки голосом капризного ребенка. – Взял, бросил меня, упорол куда-то... Ты мой парень или кто? – Она спрыгнула со стола, взяла его за руку, приподнялась на носочках и трогательно положила голову на плечо юноше.
Кирюха метнул свирепый взгляд на Антона и Настю, понимающе улыбавшихся, и спокойным тоном произнес:
– Давно ли я стал твоим парнем, кисуня?
– Не ломай дурочку, Кирюшка, – Юкки посмотрела на стоявшую позади него парочку и сказала взволнованно: – Я надеюсь, вы в эту белиберду не поверили, про то, как он случайно меня в кровати нашел?..
– Не-а, – мотнул головой Антон. – Кирюх, если твоей девчонке негде жить, то всякие сказки из пальца высасывать не надо. Мы с Настюхой и так все поймем. Пусть обитает здесь. Нас СОВЕРШЕННО не касается. Будем молчать, как два мертвяка. За это можешь не беспокоиться.
– Спасибо вам, ребята! – Юкки кинулась к ним, обняла обоих, принялась громко целовать их. Кирюха хлопнул себя ладонями по бокам, громко вздохнул и покрутил головой с самым безнадежным видом. Будь что будет! Пусть жизнь идет по сценарию, который сочиняет какая-то взбалмошная малолетка. Все равно это ненадолго. Если что-то пойдет наперекосяк, от нее никогда не поздно избавиться. Просто дать хорошего пинка. А пока пусть все остается как есть, ведь ничего страшного еще не случилось! Хотя и может случиться в любой момент. Чертовски интересно, какой фортель сумасшедшая девка выкинет в следующий раз?
Он обернулся и обомлел: Юкки продолжала целовать Антона и Настю, но отнюдь не по-дружески. Нежно припадала то к одной, то к другой паре губ, при этом все теснее прижимала к себе оба тела, гладила Настину грудь и Антошкины ребра.
– Эй... Вы соображаете?.. – Кирюха шагнул к ним, но Юкки опередила: обернулась, схватила обеими руками, рванула к себе, поцеловала так, что весь зал заволокло туманом. Открыв глаза, парень обнаружил, что целует не подружку-самозванку, а почему-то Настю...
...Пришли в себя нескоро.
Антон, подслеповато щурясь, посмотрел на часы (кроме них, на очкарике не было ничего) и ухмыльнулся:
– Лихо мы! Время – час!
Кирюха, лежа обнаженным на собственной одежде, брошенной на пол, рассматривал стену. Настя прикоснулась губами к его щеке, осторожно поцеловала, спросила:
– Что не так, зайка?
– Все. Так не должно быть, – он хмурился.
– Почему? – девчонка-мазохистка поцеловала его в шею. – Ты разве никогда порнуху не смотрел?
– Смотрел.
– И тебе никогда не хотелось оказаться там, в фильме?
Девчонка попыталась добраться губами до губ Кирюхи. Тот увернулся, по-прежнему не глядя на остальных. Дистрофик Антон, усыпанная порезами и ожогами Настя и малолетка Юкки меньше всего напоминали порноактеров. С глаз Кирюхи словно бы спала пелена, ему было стыдно и погано. Думал об Оле: обвинял ее в разврате – и, как выясняется, напрасно, – а сам позволил себя в такое втянуть...
– Кирюш, ну не молчи! – Настя прижалась пухлой грудью к его спине. – Ну чего ты какой! Ведь никому же плохо не стало, и тебе тоже! А ты мне всегда нравился! Антоха был в курсе. И совершенно не против. Правда?
– Правда. Ты же знаешь, как я легко воспринимаю эту жизнь, – голый очкарик сидел на табуретке, глумливо улыбаясь, и переводил взгляд с девчонки на девчонку. Заметив, что друг смотрит на него, двусмысленно подмигнул Кирюхе. Тот сразу же отвернулся, ему стало нехорошо уже не в моральном, а в физиологическом смысле. Ну и ну, так и гомиком стать можно!
– Ошибаешься, – спокойно возразил Антон. Кирюха, к удивлению своему, понял, что последнюю мысль произнес вслух. – Я не гомик. Просто доверяю тебе. И если бы даже что-то такое между нами случилось, воспринял бы это как должное. А гомик – это тот, кто рыло помадой мажет, всякие платья и чулки носит. Ходячая дырка в заднице.
Кирюха брезгливо плюнул.
– Оденься, скелет, – посоветовала Юкки. – Я такого урода, как ты, впервые в жизни вижу.
Антон самодовольно хохотнул:
– Поцелуешь – оденусь.
– Перебьешься, – фыркнула малолетка. «Сколько же мужиков у нее было? – подумал Кирюха. – И сколько миллиардов бактерий она мне уже подарила?»
Нехотя подбирали с пола трусы и носки, брюки и футболки. Вяло натягивали их на себя. Одевшись, долго стояли на одном месте. Настя сочно целовала в губы парней, обнимая за шеи обоих. Юкки, прислонившись к стене, снисходительно наблюдала за ними. В отличие от этих троих, она давно уже натешилась запретными играми.
Кирюха отвечал на поцелуи только потому, что так хотелось Насте. И первым сказал:
– Работаем дальше. Надо сделать хотя бы что-нибудь.
– Да, ты прав, – согласился Антон. – А иначе тот потный хомяк будет возникать. Его бы инфаркт хватил, если бы он нас застал!
Все засмеялись.
– Такой даун! Все время супругу драгоценную вспоминает, – Настя надула щеки и принялась изображать Константина. – «Я пацан порядочный, я жену свою люблю!»
– Я ему сочувствую, по правде говоря, – глубокомысленно произнес Антон. – Его недоразвитый мозг просто не смог бы вместить того, что мы сейчас делали. Все так называемые извращения – удел интеллектуальной элиты, у быдла на это фантазии не хватит. Я уверен, Костик даже куннилингус никогда в жизни не делал.
– Не люблю примитивных любовников, – сказала Настя таким тоном, словно у ней было по меньшей мере двадцать мужчин, хотя Кирюха знал, что Антон – ее первый (и теперь уже не единственный!) половой партнер. Видимо, она завидовала не в меру опытной Юкки. Последняя обратилась к Кирюхе: