Роберт М. Вегнер
Все дети Барби
(пер. Сергея Легезы)
Шэн Денавер потянулся, в очередной раз пытаясь расправить кости. Так было всегда: первые трое суток в невесомости организм выделывал коленца — головокружение, тошнота и тотальная усталость сопутствовали ему беспрерывно. Утром он пытался побриться, потом — выпить кофе и съесть завтрак. Все попытки закончились фиаско. Бритва испортилась, кофе, который он потягивал через соломинку, напоминал старую смазку, а паста, выдавленная из тюбика на гренку (вкуса старых носков) отдавала прогорклым жиром.
Шэн чувствовал себя так, словно ему стукнул не пятый, а седьмой десяток.
Первый день на станции, а он уже успел пожалеть о своем решении. Нужно было оставаться на Земле. Он лишь надеялся, что все придет в норму, стоит только протянуть следующие сорок восемь часов.
Глянул в зеркало, сделав вид уверенного в себе и опытного профессионала. И это ему даже удалось.
Шэн снова поправил комбинезон и выплыл из кабины.
Ковальски ожидал его в баре, находившемся в последнем, внешнем кольце Щита. Когда эту игрушку проектировали, кто-то спросил, что они станут делать, если понадобится одновременно симулировать гравитацию разной силы. Тогда инженеры придумали три концентрических кольца, из которых наименьшее имело диаметр в тридцать метров, а наибольшее — около сотни. Вся конструкция, как и любое решение, соединяющее в себе простоту и безотказность, работала прекрасно, хотя компьютерам, контролирующим прокачку тысяч литров воды ради сохранения центра тяжести всей станции, приходилось напрягаться изо всех сил день и ночь. Ведь люди — непоседливые существа. Из центральной части станции торчал длинный и узкий комплекс нулевой гравитации. Издалека «Альфа Один» выглядела как гигантский, пробитый копьем щит. Собственно отсюда и взялось неофициальное название — и теперь его использовали даже в официальных документах.
В самом большом кольце нынче царило 0,7 g. Тело Шэна восприняло такую силу тяжести со смесью радости и недоверия. Сам же он возблагодарил всех богов за возможность выпить дринк без соломинки.
Кроме Ковальски в баре был только кельнер.
Боб встал, в немом тосте поднимая стаканчик. Одним махом опорожнил его.
— Приветствуем в команде, — приподнял брови на кивок Шэна. — Выглядишь, словно целую ночь перетаскивал контейнеры.
— Потому что так и было. Ямада сказал, что это ритуал, через который должны пройти все новички.
— А, точно. Припоминаю. В следующий раз используй манипуляторы.
— О. А так можно?
Они улыбнулись друг другу.
Ковальски показал на бутылку.
— Водки?
— Сегодня самое большее — пиво.
Похоже, кельнер с невозмутимым лицом азиата, обладал невероятно острым слухом. Прежде чем Шэн успел пристроиться за столиком, перед ним уже стояла кружка. Он осторожно сделал первый глоток. Хорошо.
— Маловато здесь людей.
— Ну ты даешь. Десять утра. Все на работе.
— А ты?
— У меня перерыв. Улетаю на «Альфу Два». Их доктор заболел.
— Вот блин.
— Жизнь — сложная штука.
С Бобом Ковальски он познакомился на учебе. Хотя они так и не стали хорошими приятелями, когда шесть лет назад их жизненные дороги неожиданно пересеклись на станции «Луна Шесть», стало ясно, как много их друг с другом объединяет. У обоих за плечами неудачные браки, оба почти не видели своих детей, оба любили хорошие напитки.
И оба были известными специалистами в своих областях. Только и того, что Шэн работал психологом, а Боб — хирургом.
Некоторое время они молча потягивали дринки.
— Я рад, что тебя наконец-то сюда прибило. Я даже подготовил кое-что, чтобы это отметить, но теперь придется подождать, пока вернусь.
— Когда?
— А ты торопишься?
— Не особенно. Пройдет еще дня два-три, пока я смогу снова нормально работать.
Ковальски чуть скривился:
— Тебе стоило побыть тут последние три года. До того, как запустили Щит и ввели в эксплуатацию медицинский и релаксационный блоки. Станция — совместный проект правительства и того японского молоха. Любимая игрушка политиков. Все нужно было запустить вовремя. Сидело тут четыреста человек, по восемь на каюту, пахали по шестнадцать часов в сутки, чтобы успеть в сроки. Жратва из автоматов, постоянный полумрак, экономия на всем: воздухе, воде, энергии. Авария за аварией. У нас был наивысший показатель травматизма за всю историю работ в космосе, — он махнул рукой. — Говорю же, сущий ад. За это время у нас сменилось пять психологов. Четверо упаковали манатки сразу после испытательного срока.