Питер поцеловал мою руку.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Никакого дискомфорта?
— Нормально. Просто немного нервничаю. О дивный новый мир!
Муж сжал мою ладонь.
— И как теперь будет?
Я пожала плечами.
— Поживем — увидим.
— А ты?
Я удивленно посмотрела на Питера.
— Что — я? Еще посплю.
— Ты собираешься писать? Новый роман для «Вэлор».
Я отвернулась и вздохнула. В понедельник после возвращения из Лос-Анджелеса, как и ожидалось, позвонила Лариса. Тщательно взвесив все «за» и «против», издательство решило, что больше не нуждается во мне как в авторе историй о Лайле Пауэр. «Не расстраивайся, — утешала меня Лариса. — Зато у тебя появилось время для нового романа!» «Конечно», — пробормотала я и повесила трубку.
— Если честно, я не думаю о книге. Мне важнее, не испортятся ли мои яйцеклетки и как помешать дочери уехать за границу без моего ведома.
— Я серьезно. — Питер не сводил с меня глаз. — Сколько времени ты писала о Звездной девушке?
— Долго, — признала я.
Девять лет. Я бы и до скончания века этим занималась, если бы все сложилось иначе. В мире Лайлы так уютно! Я с легкостью перевоплощалась, пряталась от реальности в ее теле и эмоциях.
— Возможно, все к лучшему, — заметил Питер.
Я прикусила губу и промолчала. Он погладил мою шею.
— Не надо бояться.
— Бояться? Я ничего не боюсь. Все прекрасно.
Муж не сдавался.
— Ты должна написать новую книгу. Настоящий роман.
— Мне и фальшивые нравились, — возразила я.
Питер не унимался.
— У тебя есть цель, — настаивал он. — Стремись к ней!
Я закатила глаза.
— Ты что, ударился головой, а потом посмотрел шоу Опры? Можно мне обезболивающее?
— У тебя что-то болит?
Я наблюдала за его лицом в слишком ярком больничном свете: четкие скулы, прямые темные брови, теплые карие глаза. Когда я впервые увидела Питера, то не разглядела, что он красив. Ясно было одно: он не Брюс. Я не поняла, что Питер добрый, что он первый, кто по-настоящему меня почувствовал, а не обманулся моей напускной дерзостью.
— У меня есть цель, — заявила я. — Я забочусь о Джой.
— Джой уже тринадцать, — отозвался Питер. — Скоро она станет старшеклассницей. Твоя работа закончена. Ты прекрасно с ней справилась.
— Просто чудесно. — Я опустила взгляд. — Не считая того, что дочь сбежала от меня за три тысячи миль.
Он не обратил внимания.
— Думаю, есть еще кое-что.
— Цель, — повторила я. — Божественное предназначение, что ли?
Питер даже не улыбнулся.
— Возможно, — согласился он. — И ты должна его исполнить. Иначе получится как с Моисеем.
Я попыталась вспомнить уроки в еврейской школе.
— Неужели редактор явится ко мне в виде неопалимой купины? А что, круто! Хоть какое-то разнообразие.
— Ты должна сесть за новую книгу.
— Отстань! Между прочим, если у нас родится ребенок, дел и так будет по горло. Подгузники, ночные кормления, вечный недосып, боль в сосках и так далее.
— Ты же не будешь кормить грудью.
— Симпатическая боль в сосках, — пояснила я.
— Первый роман ты написала с Джой на руках, — напомнил Питер.
— Я была молода! Нуждалась в деньгах, и никто не хотел снимать меня голышом! Я не знала, во что это выльется.
Я снова взглянула на колени и вполголоса произнесла:
— Я не смогу пройти через это еще раз. Не смогу еще раз вас подставить.
— Все было не так уж плохо, — терпеливо проговорил муж. — Писательница в семье — еще не самое страшное.
— Я не буду… я не могу, — сомневалась я.
Питер спокойно смотрел на меня и улыбался. Я откинулась на подушку.
— Иди поведай кому-нибудь из врачей о его божественном предназначении. Или проверь, как поживают наши эмбрионы. Как считаешь, уже пора давать им имена?
Питер встал, наклонился и поцеловал меня.
— Я тебя люблю.
— Ага, конечно.
Питер еще раз меня поцеловал. В ответ я погладила его одной рукой по щеке, другой — по нежному пушку на шее, потом притянула к себе.
— Я тоже тебя люблю, — сказала я.
36
— Ты не пришла в прошлое воскресенье, — подала голос Кара.
Я провела в Доме Роналда Макдоналда сорок пять минут, и все это время она молчала. Просто проследовала за мной на кухню, села за стол, скрестила руки на груди и смотрела, сузив глаза, как я мою посуду, убираю коробки с хлопьями и вытираю со стоек крошки овсяного печенья.
— У меня были другие дела. — Я бросила ей губку. — Не хочешь помочь?
— Не хочу, — Кара раскачивалась на стуле.
— Прекрати, а то упадешь.
— Подумаешь, — фыркнула Кара. — Говорят, больница рядом неплохая.
— Ха-ха.
Я выдавила на стойку еще немного чистящего средства и атаковала присохший коричневый сахар. Отдраив стойку, я положила посудное полотенце рядом с раковиной.
— Извини, что не явилась в прошлые выходные.
— Мне плевать, — бросила Кара.
— Как твой брат?
Она пожала плечами.
— А родители?
Кара снова пожала плечами.
— Они в больнице. Почти каждую ночь.
Я вытерла руки. Кара стала еще сильнее раскачиваться на стуле, наблюдая за мной.
— Хочешь погулять? — предложила я.
Она посмотрела в окно, за которым ветерок шелестел ярко-зеленой листвой каштана, и промолчала.
— Ну пожалуйста! Я сижу под домашним арестом. Меня выпускают только в школу, на уроки бат-мицвы и сюда. Так что, если ты согласишься…
Я обернулась к окну, подсчитывая свое время и деньги.
— Можно будет сходить в кофейню, или поесть хлопьев, или побродить по «Урбан аутфиттерс».
— Почему ты под арестом?
Я села рядом с Карой.
— Я украла у мамы кредитную карточку и отправилась в Лос-Анджелес.
Кара перестала раскачиваться.
— Не может быть! И что ты там делала? Ты видела кинозвезд? Ходила в «Дисней уорлд»?
— В Диснейленд, — поправила я. — «Дисней уорлд» во Флориде.
— Так ты была там? А в «Юниверсал студиос»? Ты летала на самолете совсем одна? Я никогда не летала на самолете, — Кара уставилась в потолок. — Хотя, наверное, скоро придется.
— Правда?
Кара и ее семья выбрали странное время для путешествий.
— Ну, возможно. Слышала про фонд «Загадай желание»? Хотя тупица Гарри наверняка попросится в «Сезам-плейс». Туда и на машине можно доехать.
Кара оторвала ноги от пола. Стул резко наклонился назад. Я подскочила и поймала ее, прежде чем она упала на пол. Какая же Кара маленькая и легкая!
Я поставила стул на место.
— Вот видишь?! — воскликнула я. — А ведь тебя предупреждали!
Кара придвинулась к столу.
— Так зачем ты летала в Лос-Анджелес?
Я снова опустилась на стул.
— Хотела повидаться с дедушкой.
Глаза Кары загорелись.
— И что?
— Да ничего, — отозвалась я. — Он оказался придурком.
Кара вытащила из кармана резинку для волос и накрутила ее на указательный палец.
— Ясно.
Она наклонила голову и что-то пробормотала.
— Что?
— Мой брат, — сообщила она. — Мне надо его повидать.
Я поднялась и стала снова протирать стойку.
— Родители придут за тобой?
— Наверное, если их подождать… — Кара снова качнулась на стуле, на этот раз я не стала ей мешать. — Ты не могла бы…
— Не могла бы что?
— Сходить со мной в больницу. Сейчас как раз приемные часы.
У меня похолодели ладони. Я с детства ненавижу больницы. Там происходят ужасные, мучительные вещи.
— Разве для этого не нужен взрослый?
Кара покусала губы и вкрадчиво произнесла:
— Ты одна летала в Калифорнию, но не можешь перевести меня через дорогу?
Если подумать, она права. К тому же сколько можно быть ребенком? Тем более что на носу моя бат-мицва. Я предупредила Дебби за стойкой регистрации, куда мы идем, достала из шкафа рюкзак и сунула в передний карман мобильный. Затем мы с Карой пересекли улицу.