Еще звонок. И снова – мама.
– Таня, ты что, еще не вернулась? Как вернешься, сразу же перезвони! Есть важные новости! Таня, перезвони тут же! Поняла?
Какие там у нее важные новости? На работу ее взяли, что ли?
Даже если бы Таня вернулась не в шесть утра, а в одиннадцать – все равно тут же, немедля, перезванивать бы не стала. Знаем мы эти новости. Опять впечатляющая победа в тяжбе с очередным магазином. Или – того хуже – встретила она свою институтскую подругу, у которой «сын – такой прекрасный мальчик: умный, интеллигентный и неженатый…». Мама страшно переживала, что Таня – в ее-то двадцать пять лет! – до сих пор не вышла замуж.
На автоответчике был еще один звонок от страховщицы, она просила не забыть, что приближается срок очередного взноса за Танину машину. И опять – мама. Вот ведь упорная женщина!..
Ничего. Потерпит, пока Таня проснется.
Таня решительно стерла все записи и отключила телефон: ведь мать будет названивать с самого утра. Потом разобрала постель и нырнула под скользкую ткань пододеяльника. Соловьи в парке распевали уже вовсю.
Таня понежилась в постели. Впереди три месяца ничегонеделания. Сперва отпуск. Потом – два месяца за свой счет. А с сентября – учеба в Беркли. Таня и хотела, и не хотела этого. Два года под пальмами Калифорнии. Два года вдали от Москвы. Зато через два года она сможет писать на визитках приставку «Dr.». Доктор Танька! Во будет прикол!
«Интересно, там, в Калифорнии, соловьи есть?» – подумала она, засыпая, и засмеялась…
Ну что за дрянная девчонка!
Три раза ведь сказала ей на автоответчик – позвони, позвони срочно, в любое время, – а ей хоть бы что! Вернулась, наверно, под утро, а теперь дрыхнет там у себя. А уже – кошмар! – полвторого. Ну что за безалаберная девчонка! Нет, в ее годы Юлия Николаевна такого себе не позволяла.
Юлия Николаевна задумалась: а что она, собственно, могла себе позволить в Танином-то возрасте?..
Когда ей было двадцать пять, Танюшке было уже три годика. К восьми утра она тащила ее в садик. Сама мчалась на работу.
Она была младшим научным сотрудником с окладом 120 рублей. И еще – заместителем секретаря комсомольской организации института. Огромного научного института. Только в комсомольской организации было семьдесят человек. И еще она заканчивала заочную аспирантуру. И писала диссертацию. Домой возвращалась за полночь. Слава богу, мама, Анна Николаевна, еще была жива.
Она перетащила маму в Москву из их родного Ростова.
Бабушка забирала Танюшку из садика. Кормила ее. Купала. Рассказывала на ночь сказки…
Юлия Николаевна возвращалась, когда Танечка уже спала. И хорошо, что спала, – на ребенка у мамы просто не было сил… А жили они втроем в комнате в общаге-малосемейке. Удобства – в конце коридора. И никакой личной жизни.
«А эта? – подумала Юлия Николаевна о дочери. – В ее-то двадцать пять – своя квартира. Работа, на которой Таня гребет деньги лопатой. Пижонская иномарка… Но разве не об этом ты мечтала, – спросила себя Юлия Николаевна, – когда пробивалась в Москву? Когда цеплялась за столицу руками и зубами? Разве не ты мечтала, чтобы дети твои были избавлены от борьбы за выживание? От «покорения столицы»?.. Об этом мечтала, об этом».
А все равно было обидно. И еще она немного завидовала дочери. Хотя, надо признать, всех своих успехов: квартиры, машины, денежной работы – Таня, как в свое время Юлия Николаевна, добилась сама. Никто ей не помогал. Да и чем Юлия Николаевна могла помочь! Разве что привить дочери свои лучшие качества: целеустремленность, силу духа, волю к победе… Но вот так бессовестно относиться к матери она ее не учила. Ей нужно посоветоваться с Таней, поделиться с ней – а та бессовестно дрыхнет. А ведь уже полвторого.
Юлия Николаевна уже два года как была уволена по сокращению штатов из своего НИИ. Весь ее отдел, работавший на «оборонку», оказался никому не нужен. Не помогли ни кандидатская степень, ни месткомовский опыт.
Сначала Юлия Николаевна решила: обходятся без меня – ну и пусть. Я всю жизнь ишачила, теперь могу расслабиться. Тем более что на бирже труда ей платили три четверти ее последнего (довольно-таки приличного) заработка. Остались и кое-какие накопления от продажи дачи – хибары в очень дальнем Подмосковье.
И Юлия, словно пенсионерка, решила насладиться блаженным покоем. Она радовалась тому, что могла спокойно посмотреть «Жестокий романс», который почему-то показывали с часа до трех ночи, и потом проспать до полудня. Радовалась тому, что не надо вздрагивать от воя будильника в семь утра, собираться в спешке на работу, а можно спокойно спать сколько хочется.