Она знала, что этот день наступит, и надеялась, что он будет играть в европейский футбол. А теперь нам просто приходится это пережить.
Я быстро соображаю, что единственный стою в рубашке, поэтому раздеваюсь, чтобы не отставать от мальчишек. Они безжалостно хихикают над стоящим перед ними белым мужчиной, поэтому я делаю то, что сделал бы любой уважающий себя человек - увожу у них мяч и веду его и их воротам. Тогда смех быстро стихает, когда они понимают, что я намереваюсь сделать, включаются в игру.
Вскоре детям приходится расходиться по домам. На прощание я их всех обнимаю и обещаю устроить матч -реванш. С моего приезда это была, пожалуй, лучшая тренировка, точно повторю. Чтобы они Мне доверяли, необходимо налаживать с ними связь. Они должны понимать, что я хороший человек, даже если иногда забиваю им голы.
Я наклоняюсь за своей пыльной рубашкой, и вдруг замечаю Обри, стоящую в дверях клиники и наблюдающую за нами. Впервые я машу ей рукой и бросаю на нее удивленный взгляд, в этот миг ее лицо озаряется. Она машет мне в ответ и слегка выпрямляется. Понятия не имею, что я делаю. С Джози все развивалось как-то естественно. Как только я начал вести свою практику, в скором времени она привлекла ко мне Ноа. Тогда я увидел, как же она одинока. В тот вечер я воспользовался возможностью и пригласил их на ужин, намереваясь обоих, не только ее, окружить любовью и заботой. Мне хотелось, чтобы они оба появились в моей жизни. В то время я был смелым, и смотрите, к чему это привело.
Я стряхиваю с рубашки пыль, но не надеваю ее. Я весь потный, грязный, и мне просто необходимо принять душ. делаю шаг вперед, не совсем понимая, куда иду, но ее лицо излучает надежду. Она хочет со мной поговорить, а у меня нет причин, чтобы этого не делать.
Мы встречаемся на полпути, на грязной дорожке, которая служит детям еще и детской площадкой. В Обри чувствуется какая-то аура, она вся окружена спокойствием. И теперь она живет в этой нищете, хотя могла бы уехать Америку, навстречу комфортной жизни.
- А вы не так уж плохи. - Ее акцент, на который я никогда не обращал
внимания, вдруг застает меня врасплох. Она говорит на идеальном английском, но таком отшлифованном и хорошо выученном. Не такого я ожидал от дочки миссионеров.
- Они меня чуть не убили, - говорю я, делая вид, будто запыхался Хотя, конечно же, это смешно, потому что у меня было время восстановить силы. Неужели она заставляет меня нервничать? Уже сколько лет я не волновался рядом с женщиной. даже Джози это не удавалось. С ней я был доволен, пока не сделал предложение.
- Им было с вами весело. Это приятно видеть. Столько раз врачи приезжали сюда работать. Но они выполняли свою работу, по ночам удалялись в свои хижины и игнорировали все, что происходило вокруг. Но вы - другой.
Быть другим хорошо? Хочется думать, что да. Мне никогда не хотелось быть похожим на остальных. Я хотел быть исключительным, настоящим. Хотел производить на людей впечатление, чтобы обо мне помнили.
- Все что угодно, лишь бы они улыбались, - говорю я и понимаю, что хочу снова увидеть ее улыбку. Она очень привлекательная и заслуживает быть на обложках журналов. Ее красота чистая и свободная. У меня по телу пробегает дрожь, когда я представляю, как она наряжается для какого-то мероприятия. Мне очень повезет, если однажды она удостоит меня свиданием.
От этой мысли я закатываю глаза. Она же коллега, и нам рекомендовали не слишком привязываться друг к другу, потому что мы можем в любое время поменять место жительства, а, учитывая местные коммуникации, поддерживать связь будет просто невозможно.
- Не хотите чего-нибудь перекусить? - говорю я и тут же шлепаю себя рукой по лбу. Как же глупо. Не потому, что пригласил ее куда-то, а сказал именно что-нибудь перекусить. Как будто мы можем доехать до ближайшей закусочной и поесть там приличной еды.
- С удовольствием, - отвечает она.
Видя, что она не шутит, я убираю руку. Ее выразительные глаза говорят мне о том, что она этого действительно хочет.
Тогда я оглядываюсь по сторонам в надежде, что рестораны и рынки появятся прямо из воздуха. потом пожимаю плечами и качаю головой.
- Похоже, мой язык нас подвел. Я даже не знаю, куда вас отвести.
Тут она смеется, и это самый мелодичный звук, который я когда-либо
слышал.
- Вот что, доктор Эшфорд, вы примете душ, а после можете прийти ко
мне. Я приготовлю нам что-нибудь поесть.
Я смотрю сначала в одну сторону дороги, потом в другую и начинаю
Смеяться. Будет очень романтично поужинать в столовой нашего скромного жилища?