Расставив тарелки, я выдвигаю для нее стул и помогаю усесться за стол. Она кладет салфетку на колени. Я опускаюсь напротив нее и делаю то же самое. Между нами царит уютная атмосфера, словно мы так делаем уже много лет, хотя я ничего о ней не знаю.
- Итак, доктор Эшфорд, как вам Африка? - решает она взять быка за
рога. Я-то думал, что мы сначала поедим, прежде чем заведем личную беседу.
Я кладу руки на стол и гляжу на нее, чтобы продемонстрировать ей все
свое внимание.
- Пожалуйста, зови меня Ник. И мне здесь нравится, по большей части.
Конечно, некоторых вещей из дома не хватает, например, кондиционера... - смеюсь я. - И некоторых других, но уже не материальных. А тебе? Должно быть, отличается от Южной Африки.
Обри опускает ложку и складывает руки на коленях.
- Мои родители хотели для меня самого лучшего. Хоть они и были миссионерами, а я училась в школе-пансионате, но лето проводила в их общине. Они хотели, чтобы я познала оба мира и решила сама для себя, чем желаю заниматься.
- И что ты решила?
- А я еще не решила. Осенью у меня начинаются занятия в колледже.
Этот год я решила посвятить волонтерству.
Тут мое внимание привлекает слово “колледж”, и я мысленно отступаю назад. О возрасте я и не подумал. На какой-то миг я выпадаю из разговора. Она все продолжает говорить, а я не слышу ни слова.
Вскоре она доке пальцами щелкает у меня перед лицом. И я моргаю несколько раз, чтобы вернуться к реальности.
- Я что-то сказала не то?
- Нет, - вру я.
- Хорошо.
На ее лице отражается обида, и я чувствую себя полным дерьмом. Что со мной такое? Я сижу рядом с красивой женщиной и переживаю из-за ее возраста? Какое он вообще имеет значение?
- Обри, прости. Просто меня застало врасплох твое упоминание о
колледже.
- А-а.
Не знаю, то ли она чувствует облегчение, то ли считает меня придурком.
- Можно спросить, сколько тебе лет?
Обри делает глоток воды. В ее взгляде мелькает озорной огонек, когда
она опускает стакан.
- Мне двадцать один, но я повидала в жизни и пережила больше, чем
наверняка довелось тебе.
- Ты права, - отвечаю я.
Нужно все исправить. Перестань вести себя как идиот и не позволяй
такой банальной вещи как возраст влиять на тебя. Я бросаю салфетку на стол и отодвигаю стул. Ее лицо мрачнеет, и в этот миг я понимаю, что у меня все получится. Так я говорю себе, потянувшись к тарелкам. Я могу быть мужчиной и жить своей жизнью, здесь или дома. Могу жить, испытывая панику в отношениях с Ноа, и при этом направлять свою жизнь в новое русло. Есть ли там место для Обри? Не знаю. Но понимаю лишь то, что мне не нравится, как она смотрит на меня, когда я поднимаюсь с места.
- Я не очень голоден. Не хочешь прогуляться?
Она смотрит на меня и кивает. Мы убираем все со стола, относим и моем тарелки, а после выходим из общежития. Подходим к краю здания и остаемся там, хотя мне хотелось бы уйти. Здесь тоже есть на что посмотреть, не подвергая наши жизни опасности.
Я веду нас к детской площадке. Все дети сейчас сидят по домам, так что мы можем побыть наедине. Она садится на качели, и я, пользуясь возможностью, встаю позади нее. Аккуратно подталкиваю и смотрю, как она раскачивается взад и вперед. Помню, как делал то же самое с Ноа, когда тот был маленьким. Учил его размахивать ногами. Но он перерос качели и выбрал футбол. Я видел в нем талант, но предпочитал не обращать на это внимания. Мне не хотелось, чтобы Джози сталкивалась с тем, что ненавидела большую часть своей жизни. Но как родители мы не могли делать вид, что ничего не происходит. Поэтому я начал тренировать Ноа и развивать в нем как можно больше ценных качеств.
- Прости за мою реакцию. Я здесь... Я здесь потому, что расстался со своей невестой, и для меня это был лучший способ справиться с разрывом. Сначала я надеялся, что она поедет со мной, но все вышло по-другому.
- Ты по-прежнему ее любишь? - голос Обри звучит тихо, спокойно.
Я обдумываю ее вопрос и прокручиваю в голове. Люблю ли я до сих пор
Джози? Не знаю.
Никогда не думал, что мы встретимся снова. После отъезда в колледж
мы не поддерживали связь, пусть на это у нас и не было причин, но было бы
неплохо. Я смотрю на карту у себя в руке и вижу имя - Ноа. Потом перевожу взгляд на нее. Она слабо улыбается, пока малыш у нее на руках неудержимо плачет. Она выглядит такой усталой и измученной.
- Джозефина, рад тебя видеть, - говорю я своим врачебным тоном.