Раньше я не хотел следующего. Я хотел, чтобы сейчас длилось вечно. Но теперь, когда следующий день настал, все, о чем я могу думать, это то, что я хочу завтра, и следующий день, и вечность; я хочу, чтобы жизнь двигалась вперед впервые за долгое время. И я хочу этого с Оливером.
Даже если он сейчас выводит меня из себя. Я не задерживаю дыхание, чтобы он последовал моему совету и сделал то, что я сказал ему во время предматчевой разминки. Но когда я смотрю, как он бежит по полю с мячом у ног, в моей груди расцветает маленький и нежный росток надежды. Идя вдоль боковой линии, я слежу за его успехами. Мое сердце колотится.
Он приближается к цели. Защитники наваливаются на него. Я задерживаю дыхание, руки превращаются в кулаки.
"Давай", - бормочу я. "Сделай это, блядь".
Я вижу момент, когда Оливер обычно делал великолепный пас одному из наших полузащитников, даже если они не были широко открыты, лишь бы они были более открыты, чем он. И тут я понимаю, что этот момент уже в прошлом. Он продолжает идти вперед.
Когда защитник приближается к нему, Оливер делает идеальный внутренний шаг, его человек делает шаг в противоположную сторону и падает на землю.
"Он открыт". Я сжимаю руку Рико. "Он чертовски открыт".
Оливер в одно касание обходит своего защитника и вколачивает мяч в сетку, широко и низко, далеко за пределами досягаемости вратаря.
Гол!!!
"Да, блядь!" Я качаю рукой, пока Рико кричит внутри своих сомкнутых рук, пока Джас хлопает и улыбается.
Оливер сияет, радуется, блестящие глаза морщатся в уголках. Я смотрю, как команда обступила его, запрыгивает ему на спину, ерошит его волосы, а потом расступается и оставляет его идти длинными, плавными шагами к центральному полю для начала игры. Я не должен смотреть на него, не должен чувствовать, как мое сердце бьется в груди, когда что-то мощное и ужасающее наполняет мои вены. Что-то, что заставляет мир остановиться, когда Оливер смотрит в мою сторону.
Наши глаза встречаются.
И впервые за всю свою жизнь я могу сказать, что есть что-то такое же невероятное, как оказаться на поле, забить идеальный гол:
наблюдать, как человек, который держит мое сердце в своих руках, делает это тоже.
Кажется, что прошла целая жизнь, но с того момента прошла всего неделя. Очевидно, терапия может сделать это с тобой - замедлить время, запутать твою голову. Я знаю, что это хорошо, но сейчас это кажется утомительным, таким же утомительным, как встреча, которую я только что провел, бумаги, которые я только что подписал, чтобы официально завершить мое пребывание в "Галактике".
Положив нежную руку мне на спину, Митч улыбается мне, его глаза полны беспокойства и, черт возьми, если это не нежность, тоже.
"Горжусь тобой", - говорит Митч.
Я фыркаю и моргаю от влаги в глазах, закрывая входную дверь, делая визуализацию, которой научил меня мой гребаный терапевт, к которому я начал ходить две недели назад, - трюк, чтобы сказать своему разуму, что ему не нужно зацикливаться на болезненных вещах, что он может сосредоточиться на том, что делает его счастливым.
Полная хрень, вот что это такое. Хуже того, это работает. По крайней мере, иногда. Это помогло мне сосредоточиться на конкретных планах, списке дел, состоящем из позитивных, дальновидных задач, которые нужно выполнить, прежде чем я почувствую, что могу с чистой совестью просить Оливера дать мне шанс, - планах показать ему, что я способен быть поддерживающим партнером, когда естественное напряжение между нашими позициями в карьере, нашим здоровьем, нашим возрастом может угрожать разлучить нас.
"Спасибо", - бормочу я, позволяя Митчу обнять меня. "Это чувство-мои-чувства-дерьмо".
Он смеется своим влажным смехом бывшего курильщика и нежно гладит меня по лицу. "Это трудно, но ты справляешься. И это еще не закончилось, но это того стоит. Он того стоит. Как и ты, Гэв".
Я снова утираю нос и заставляю себя выпрямиться во весь рост, как солдат, готовящийся к битве. "Верно. Ну что ж. Поехали". Я бросаю большой палец через плечо в сторону дома Оливера.
Митч почесывает бок своей головы. "Да. Об этом."
"О чем?"
Он со стоном опускается на табурет у кухонного острова. "Он... ушел".
"Ушел", - рычу я. "И откуда ты это знаешь? Ты собирался сказать мне, когда?"
"Легко." Он успокаивающе поднимает руки. "Я знаю, потому что я друг Оливера. Каждую среду утром мы совершаем бодрую прогулку по району на рассвете, прежде чем такие ленивые задницы, как ты, встают с постели".