"О, Боже", - простонал я.
"Что я тебе говорил?" - рычит он. "Бог не здесь и не дает тебе этот член. Скажи мне, кто это делает".
"Ты", - хрипло говорю я ему, упираясь руками в кровать, наклоняясь вперед и двигаясь, ведомый блаженством его тела внутри моего, уже поглаживающего мою простату.
"Блядь", - хрипит он.
Я сжимаю его руки и прижимаю их к матрасу, переплетая наши пальцы. "Чувствуешь себя нормально?"
Он кивает, быстро, отрывисто, глаза затуманены, когда он смотрит, как я двигаюсь над ним. Его рот озаряет мягкая улыбка.
Минуты перетекают в минуты; время сводится просто к этому - тихие слова, терпеливые прикосновения, изучение друг друга по-новому. Я никогда не чувствовал себя таким любимым, таким защищённым.
"Иди сюда", - умоляет он, и я делаю это, наклоняюсь, пока не оказываюсь над ним, и вздыхаю, когда наши груди встречаются.
Его руки блуждают по моему телу, и в его горле раздается стон облегчения. Его глаза ищут мои, и я улыбаюсь ему, прижимаясь к его носу.
"Я люблю тебя", - шепчет он.
Я скольжу пальцами по его волосам, провожу кончиком пальца по раковине его уха. "Я знаю. Я тоже тебя люблю".
Он поднимает голову и целует меня, медленно, роскошно, его язык скользит по моему. Я задыхаюсь, двигая бедрами навстречу ему, в погоне за таким сильным удовольствием, что едва могу держать глаза открытыми. Гэвин рядом со мной.
"Оливер". Мое имя - это боль, отпущение грехов, вырывающееся из него.
Я делаю паузу, глядя на него снизу вверх и прижимаясь к его лицу. "Я причиняю тебе боль? Тебе нужно, чтобы я остановился?"
"Нет", - рычит он. "Не смей, блядь, останавливаться".
Он хватает меня за задницу, двигает мной, показывая, чего он хочет, пока я не возьму верх. С каждым движением моих бедер его член обрабатывает ту точку, которую он так искусно нашел в душе и так же блестяще, как только мы оказались в постели.
Внутри меня нарастает белая горячая волна, пока сейсмическое удовольствие не проносится каскадом по моим конечностям, ногам, попке, груди, везде, где его тело движется вместе с моим. Я клянусь себе под нос, целую его с полной отдачей. Дыхание Гэвина неровное и быстрое, прерывистые рывки воздуха, злобные, нецензурные похвалы тому, как хорошо я себя чувствую, как я совершенен, как это идеально.
Я громко задыхаюсь, мои бедра бешено вращаются, а руки Гэвина крепко обхватывают меня. Он сжимает наши рты вместе, и я прижимаюсь к нему, безжалостно потирая это место, гонясь за глубокой, грызущей болью.
Я зарываюсь лицом в его шею, даже не зная, что с этим делать, насколько это интенсивно, как это захватывает мое тело в дрожащей потребности.
"Посмотри на меня, Оливер. Пожалуйста, любимый".
Я заставляю себя открыть глаза, когда это происходит, первый гребень моего освобождения, который прорывается через меня, через всю меня, которая плотно обхватывает его, в каждом дюйме моего члена, трущегося о него, когда он набухает и растекается, влажный и горячий между нашими телами.
Я выдыхаю его имя, выкрикиваю его, кончая и кончая.
Сжимая мою руку так крепко, что у меня болят костяшки пальцев, он дико целует меня, языком и зубами. Его глаза находят мои и удерживают их, когда его рот раздвигается, когда его бедра дергаются, когда он пульсирует внутри меня и стонет мое имя.
Дрожь пробегает по нему, когда он зарывается лицом в мою шею и задыхается, прижимаясь ко мне так крепко, что я едва могу дышать. И мне это нравится. Я люблю его. Я люблю этот момент, который, как я уже знаю, буду помнить всегда - мир рухнул до мягкого солнечного света и неровного дыхания, прохладных простыней и горячей, пропитанной потом кожи.
И любовь. Так много любви.
Гэвин осторожно берет мое лицо, его большой палец проводит по моей нижней губе. "Черт возьми".
Мягким поцелуем я заслуживаю его стон, его с трудом завоеванную улыбку. "Я тоже люблю тебя, sötis".
"Оливер", - шепчет он мне в шею, прежде чем прижаться поцелуем к моей коже.
Я провожу рукой по его руке, счастливо вздыхая. "Хм?"
"Ты никогда не говорил мне. Что значит "sötis"?"
Я улыбаюсь. "Милый".
Он поднимает бровь. "Милый?"
"Ммм. И теперь есть новая. Hjärtanskär".
"И что это?" - говорит он, поглаживая костяшками пальцев мою щеку.
"Любовь моего сердца".
Я смотрю, как его улыбка расцветает, как рассвет, сияющая, мягкая, неповторимая. Я вспоминаю, как он называл меня, рассветом своего сердца. Я чувствую в самом глубоком, самом потаенном уголке своей души, что он имеет в виду.
30
Гэвин
Плейлист: "Tonight - acoustic version", Lie Ning
"Как тебе вид?"
Сдвинувшись в джакузи, я смотрю, как Оливер захлопывает за собой стеклянную дверь. Мое сердце замирает. Я все еще не могу поверить, что он хочет меня, любит меня так же сильно, как я хочу и люблю его.