"Время пит-стоп!" - ярко говорит он, заставляя меня вздрогнуть.
"Господи Иисусе".
"Нет", - говорит он, поворачивая в кафе. "Просто Оливер Бергман, явился на службу за кофеиносодержащими напитками".
"Боже, порази меня".
"Доброе утро, мисс Бхавна!" - радостно говорит он женщине у окошка. "Вы сегодня выглядите сияющей. Все еще хорошо высыпаетесь?"
Женщина сияет ему теплом смуглой кожи, широко улыбается, черные волосы с серебряными нитями собраны в пучок на голове. "Ну разве ты не милый, Оливер. Да. С тех пор, как я попробовал рекомендованный вами аппарат белого шума, храп моей жены меня ничуть не беспокоит!"
Хотел бы я сказать, что на этом мучения закончились. Но это не так. Оливер делает семнадцать-семнадцать специфических заказов на напитки, а затем, пока мы ждем, начинает вести непрерывную светскую беседу с кассиром Иваном, с которым Оливер, конечно же, общается по имени-отчеству, не ограничиваясь планами на предстоящий отпуск, тем, как их собака реагирует на антибиотики, и тем, пробовали ли они новое китайское заведение вниз по дороге.
Я уже собираюсь открыть дверь и хромать на работу, когда Оливер наконец-то откидывает окно и ставит на мои колени сложную многоуровневую систему переноски напитков.
"Ух ты", - говорит он. "Слава богу, что ты сегодня здесь! Видел бы ты, как я пытаюсь вести машину, сохраняя щенков в безопасности. Я пристегиваю их, но позволь мне сказать, что остановки и старты утреннего движения Лос-Анджелеса не способствуют проезду без проливов".
Я смотрю на него, когда он наконец выезжает. "Напомни мне никогда больше не садиться с тобой в машину".
"О, все не так уж плохо, правда?"
"Это говорит человек, управляющий машиной, а не держащий в руках контейнер для напитков, в котором семнадцать кофейных напитков, причем нижний ярус содержит тревожное месиво из горячих и холодных жидкостей, которые, уверяю вас, не доставляют удовольствия моему паху".
"Но ты же любишь Icy Hot", - говорит Оливер, бросая мне улыбку. "Или нет, это натуральное средство - Тигровый бальзам, верно?"
"Очень наблюдательно". Я слегка приподнимаю переноску, чтобы дать своему члену облегчение от крайне неприятного ощущения того, что он частично заморожен, частично распарен. "Тем не менее, никогда и ни за что на свете я не намазал бы свой член Тигровым бальзамом или Icy Hot".
Оливер становится ярко-красным, когда это слово раздается в машине, его взгляд решительно устремлен на дорогу. Это заставило его замолчать. И по какой-то необъяснимой причине мой взгляд остается прикованным к нему, завороженно наблюдая, как румянец ползет по его горлу и окрашивает щеки. Он впивается зубами в нижнюю губу, и мой член дергается.
Черт.
Я отворачиваюсь, смотрю в окно.
Смотреть на него было плохой идеей. Смотреть на него, пока он краснеет и кусает губы, было верхом самосаботажа.
Потому что в самые обычные дни, не говоря уже о том, когда он краснеет и впивается зубами в нижнюю губу, Оливер прекрасен неоспоримо - лицо для скульптуры. Высокие скулы, сильная челюсть, мельчайшая расщелина на подбородке. Светлая, загорелая кожа. Волосы цвета пшеницы на закате, бледные голубовато-серые глаза, холодные и поразительные, как лунный лед.
Черт, мне пора перестать читать стихи. Просто послушайте меня.
Когда движение замедляется, Оливер смотрит в мою сторону. И на мгновение что-то... замирает. Как если бы я зацепился носком за бордюр. Наезд на выбоину в машине.
Я отворачиваюсь и потираю виски, которые нещадно колотятся.
После легкого прочищения горла Оливер говорит: "Выше голову, семь вверх".
Прежде чем я успеваю сделать язвительное замечание о подростковых фразах, его рука касается моего бедра, когда он тянется через мои колени, огибает держатели для напитков и открывает бардачок.
"Аспирин, напроксен, ибупрофен, ацетаминофен", - говорит он, указывая на тонкий черный пакет с символом красного креста на нем. "Угощайся".
"Что?"
Движение возобновляется. Он отводит руку назад, снова задевая мое бедро, чтобы сориентироваться среди носителей напитков. "Ты сказал, что у тебя болит голова, и я предполагаю, что она довольно сильная, раз ты смотришь на солнце так, будто это сам дьявол. О, и вот это", - говорит он, не отрывая глаз от дороги, но при этом постукивая по короткой чашке в верхнем лотке с надписью GG на боку. "Запей этим обезболивающее по выбору. Аспирин и ацетаминофен с кофеином быстро возьмут головную боль под контроль".
Я сглатываю, отчаянно пытаясь игнорировать жар, пылающий в моем бедре после такого слабого контакта. Прочистив горло, я достаю чашку, на которую он указал. "GG", - читаю я. "Что это значит? Имбирный зеленый чай? Я ненавижу это дерьмо".