Этот вид настолько горько-сладко-красивый, что становится больно. В моем горле образуется комок.
"У меня есть план, как справиться с этим, хорошо?" Вигго притормаживает, когда мы сворачиваем на выбоину.
"План".
Он кивает. "Итак, Аксель и Руни уже женаты..."
"Я помню, что мне сообщили об этом в прошлом месяце. Это трудно забыть, как и выражение твоего лица, когда ты узнал об этом".
Вигго хмурится. Он еще не оправился от сокрушения, что его радар для чтения романов не засек тайный брак нашего брата Акселя и Руни.
Он мрачно бормочет: "Мне до сих пор не по себе от этого. Тайный брак! Побег! Как я это пропустил?"
"Потому что они не умчались в карете, запряженной лошадьми, в Гретна-Грин?"
"Заткнись."
Я похлопываю его по спине, чтобы утешить, пока Вигго бормочет себе под нос об эмоционально зажатых братьях и сестрах. "Даже если бы ты читал романы после девятнадцатого века, - говорю я ему, - ты бы и понятия не имел, что происходит, пока Акс не был готов рассказать нам. Просто он такой".
Мой старший брат - человек немногословный. Глубоко любящий, но очень замкнутый и тихий, Аксель живет в семейном поместье, здесь, в своем собственном домике, поэтому мы видим и слышим его реже, а когда слышим, то часто в письменном виде.
Аксель находится в спектре аутизма, и для него письмо - самый простой способ рассказать нам о личном. Поэтому, когда он рассказал нам, как сильно он переживал из-за Руни на прошлое Рождество - когда я увидел, сколько времени они провели вдвоем на крыльце после ее появления, какими близкими они казались, пока она провела с нами следующие несколько дней, - я не очень удивился, получив в прошлом месяце от Акселя красивую записку, написанную от руки, в которой он объяснял, что с осени они с Руни вместе и что теперь они женаты. В письме также говорилось, что ему жаль, что он не смог сделать нас частью их свадьбы, но он все равно очень хотел бы отпраздновать их брак с нами.
Единственное, что сделало получение этого проникновенного письма, написанного высоким наклонным почерком Акселя, еще лучше, - это наблюдать за тем, как Вигго в ужасе читает свое письмо. Не потому, что он не одобрял методы Акселя, а потому, что не понимал, что происходит.
"Как я и говорил". Вигго фыркнул, маневрируя вокруг других машин, припаркованных на поляне. "Мой план справиться. Это скромная вечеринка. Не то чтобы тебе пришлось видеть их свадьбу. Зная Акселя, все будет спокойно. Практично. Расслабленно. Мы налопаемся вкусной еды. Я напою тебя спиртным, уложу спать, и ты проспишься. Завтра все вернется к прежним семейным замашкам, и ты сможешь ударить меня по лицу футбольным мячом, когда мы будем играть в пикап".
"В сотый раз повторяю, это был несчастный случай".
Он потирает переносицу своего теперь уже не совсем идеально-прямого носа. "Ага. И это не имеет никакого отношения к поддельной змее, которую я положил тебе в постель накануне вечером".
"Если и имело, - говорю я раздраженно, бросая телефон, флягу с водой и закуски в ручную сумку между ног, - то это было подсознательно. И ты это заслужил".
Заведя машину на стоянку, Вигго поворачивается и смотрит на меня. "Послушай, кое-что я регулярно говорю себе, пока жду свою единственную настоящую любовь..."
"Ну вот." Я откидываюсь на сиденье и вытираю лицо.
"...это то, что чья-то романтическая выгода не равна моей потере. Большинство наших братьев и сестер счастливы в паре, и хотя я тоже хотел бы этого, я могу порадоваться за них, пока жду. Наше время придет". Он кладет руку мне на плечо и сжимает его. "А до тех пор - ну, скорее в течение следующих семидесяти двух часов - давай будем непривязанными детенышами человека и повеселимся. Понял?"
Я вздыхаю и открываю дверь своей машины. "Отлично."
Ну. Я опьянел. К счастью, я не перешел на территорию дерьмового шоу.
Хотя, думаю, я уже на пути к этому.
Устроившись в тенистом углу широкой задней палубы А-образной рамы, я нахожусь вне золотой досягаемости бесчисленных мерцающих лампочек, развешанных над головой. Прохладный поздний мартовский ветерок овевает небольшое собрание, и пока я потягиваю свое пиво из бутылки с номером "кто знает", мой взгляд путешествует по моей семье.
Мама и папа покачиваются в такт музыке, глядя только друг на друга. Мама проводит руками по его медным волосам, в которые вплетены белые нити, и нежно улыбается ему. Папины глаза искрятся, когда он улыбается ей, крепко обхватывая руками ее талию.