"Ну, тогда это в высшей степени полезно".
Вигго пожимает плечами. "Я не знаю, что тебе сказать. Все остальные здесь прозрели и пошли по моему пути гениального чтения романов".
Аксель закатывает глаза. "Блеск - это еще мягко сказано".
"Прости, твоя жизнь, несомненно, богаче благодаря книгам, которые я давал читать?"
Аксель ворчит себе под нос и вгрызается в булочку.
"Без обид", - говорю я им, глядя на свои руки. "Романтические романы просто не для меня. Я рад, что они делают тебя счастливым, но..."
Вигго наклоняется, упираясь локтями в колени. "Но что?"
Они слишком болезненны, - почти говорю я ему. Они слишком близко к дому, к тому, чего я всегда хотел. Они заставляют меня чувствовать и надеяться на вещи, которые слишком страшны, слишком рискованны, чтобы снова пытаться разделить их с кем-то, только для того, чтобы их вырвали, только для того, чтобы их использовали против меня, чтобы заставить меня чувствовать худшие вещи, которые я чувствую о себе.
"Они мне не подходят", - говорю я ему. "Я пробовал. Я буду смотреть романтические фильмы по телевизору до тех пор, пока не придут коровы, но романтические романы - это не мое".
"Объясни мне это", - говорит Вигго. "Очевидно, что ты не против идеи романтики. Почему фильмы, а не книги?"
"Я..." Смотря на свои руки, я вздыхаю. "Вы знаете, как сильно Брайс меня испортил".
Мои братья молчат, терпеливо.
"Я просто... еще не придумал, как мне попробовать строить отношения по-другому, как быть более осторожным, более защищенным. Эти романы, Вигго, они такие напряженные. Как будто я там, как будто это в моем сердце, и просто... трудно не иметь этого и не знать, готов ли я к этому".
Вигго кивает, нежно поглаживает мое бедро. И в кои-то веки он тоже молчит.
"Фильмы, - говорю я им, набирая обороты, словно внутри меня прорвало плотину, - они так явно не настоящие, понимаешь? Это просто приятное развлечение, актеры играют роли. Это потакает романтику во мне, но позволяет мне держать глаза широко открытыми, напоминает мне, что все это притворство".
"Но твои романтические романы, они всегда казались такими... настоящими. Не знаю, потому ли, что я представляю их, их голоса ясно звучат в моей голове, они ощущаются как... часть меня. И до того, как мне разбили сердце, я любил их за это. Но с тех пор? Я не знаю, мне больно читать это, чувствовать, как люди любят друг друга так, как я всегда хотел, чтобы любили меня, только дойдя до конца, я понимаю, что все кончено. Что моя жизнь выглядит совсем не так, и я, честно говоря, не уверен, хочу ли я этого, потому что, черт возьми, это страшно - влюбиться".
"В этом есть большой смысл, О", - говорит Вигго. "И ты берешь столько времени, сколько тебе нужно, чтобы понять, чего ты хочешь, к чему ты готов. Здесь никто тебя не торопит. Мы просто хотим понять, к чему вы пришли. Спасибо, что рассказали нам".
Я киваю, делая глубокий успокаивающий вдох. "Итак, какое отношение мой недостаток романтического чтения имеет к моим проблемам с Гэвином?"
Мои братья хмурятся, обмениваясь непонимающими взглядами.
"Что?" спрашиваю я.
Вигго смотрит на небо, на которое опускаются сумерки и окрашивают мир в угрюмый сиреневый цвет с оттенком мандарина. "Я имею в виду, что романтические романы, хотя и сосредоточены на романтических отношениях, также уделяют много времени раскопкам внутреннего мира главных героев - их прошлые раны, как они влияют на их нынешнее поведение и мотивы, что подпитывает их динамику с любовным интересом и остальными персонажами. Я просто собирался использовать определенный прием, чтобы проиллюстрировать свою мысль, но лучше говорить прямо.
"Я знаю, когда ты подписал контракт с Галактикой, ты рассматривал это как... новый лист. Новый старт. Дубль два".
"Да", - говорю я ему. "И что?"
Аксель прочистил горло. "И иногда мы беспокоимся о тебе". Он смотрит в сторону Рена.
"Ты изменился, Олли", - говорит Рен, тихо, ради Тео. "Некоторые из них, конечно, хороши - взросление, возмужание".
"Но ты зашел так далеко, - добавляет Райдер, - что мы беспокоимся, что ты похоронил фундаментальную часть себя".
"Какую часть?" спрашиваю я настороженно.
"Дикого ребенка", - говорит мне Вигго. "Любящий озорство детеныш человека".
"Ребенок, который играет безжалостные, блестящие розыгрыши", - говорит Эйден, поражая нас до глубины души.
"Господи!" шипит Вигго, хлопнув рукой по сердцу. "Когда ты проснулся?"
Эйден поднимается на ноги, вытирая лицо. "Когда мой ребенок пискнул. У меня в крови слышать его, как бы я ни устал". Осторожно он забирает Тео у Рена и держит его на руках, как футбольный мяч. "Я собираюсь пойти дать этому парню свежий подгузник и позволить Фрейе выхаживать его".