Входит Оливер, весело насвистывая, с сумкой на плече, верхняя половина его волос откинута назад в раздражающую копну золотистых волос, что придает ему обманчиво невинный вид.
Его глаза пляшут по мне. Он прикусывает губу. Сильно. Раздражающий коктейль из ярости и нежелательного горячего осознания разливается во мне, напоминая о том рте, который я так близко попробовал, о тех быстрых, резких вдохах, когда наши тела приблизились. Слишком близко.
Разъяренный, я стою и смахиваю блестки со своей груди. Оливер смотрит в сторону, прочищая горло и направляясь к своему шкафчику.
"Что ж, Сантьяго, я расскажу тебе то, что знаю". Подойдя к раковине, я опускаю голову под воду, затем лицо, смывая как можно больше блесток. "Сегодня утром я занимался своими делами, открыл дверь машины, сел, а когда солнце ударило мне прямо в глаза, я опустил козырек". Я бросаю судорожный взгляд на Оливера, который начал переодеваться, стоя ко мне спиной. "Представь мое удивление, когда бомба конфетти окрестила мою гребаную машину".
"Ay, Dios mío." Санти сморщился. Остальные члены команды издают сочувственные звуки.
"Черт, кэп". Бен гримасничает. "Это отвратительная выходка".
"Дети в наши дни", - устало говорит Амоби. "У них нет стыда".
Карло кивает в знак согласия. "По крайней мере, они не..."
"И в вентиляцию тоже?" предлагаю я. "О, они это сделали". Я смотрю на спину Оливера. "У меня конфетти в моих гребаных пазухах".
Оливер кашляет, затем прочищает горло. Он поворачивается, без рубашки, кожа блестит, майка зажата в одной руке. "Черт, Хейс, это грубо. На чью бы плохую сторону ты ни встал, я бы хотел с ними помириться, если они на такое способны". Проходя мимо, он понижает голос и говорит: "Особенно когда они только начинают".
8
Оливер
Плейлист: "It Ain't Easy", Delta Spirit
Ну. Похоже, я недооценил Гэвина Хейса. Кто бы мог подумать, что в нем это есть?
"Оливер", - говорит Санти, шагая за мной в аэропорту. "Tu pelo. Как тебе удается делать их такими... мягкими?"
Гэвин стоит впереди нас, опустив глаза на свой телефон, как всегда, без выражения, статуя по имени "Невинная незаинтересованность".
Хотя на самом деле это не так.
Я молча желаю ему скорейшего и бурного приступа диареи в тот момент, когда мы садимся в самолет, а затем поворачиваюсь лицом к Сантьяго. "Нет ничего лучше глубокого кондиционирования, Санти. Это творит чудеса".
Санти тянется к моим волосам, потом останавливается. "Можно потрогать?"
"Будь моим гостем".
Он скользит рукой по моим волосам, которые после пяти домашних помывок вчера вечером только-только начали чувствовать, что они не намазаны маслом. После того, как я понял, что Гэвин - а это, несомненно, был Гэвин - подменил кондиционер и шампунь в дозаторах моей любимой душевой кабинки (я старался не думать о том, откуда он вообще узнал, какая из них моя любимая), моя голова выглядела так, будто я окунул ее в миску с маслом.
Такой грязный поступок. Опять же, накануне вечером я выкосил вилами его двор и обмазал ручку его наружной двери арахисовым маслом, которое выглядело очень похоже на какашку после того, как я добавил немного какао-порошка и красного пищевого красителя, так что я должен был это предвидеть.
Просто он казался слишком занудным, чтобы быть таким отпетым шутником.
"Вау", - говорит Санти в благоговении, поглаживая мои волосы. Андре присоединяется к нему. Затем Бен.
"Эй", - огрызается Гэвин. Они все смотрят на него, уронив руки, как дети, попавшие в банку с печеньем. "Мы в аэропорту, а не в зоопарке".
Я пожимаю плечами. "Мы моделируем здоровый отход от токсичной мужественности, не так ли, парни?"
Их головы качнулись в мою сторону.
Челюсть Гэвина напрягается, его левый глаз дергается, когда он снова смотрит на свой телефон. Может, он и не смотрит прямо на меня, но он обращает внимание. Я улыбаюсь своей самой широкой, самой милой улыбкой.
"Мужчин, - говорю я достаточно громко, чтобы он мог слышать со своего расстояния в несколько футов, - учат, что прикосновение друг к другу без грубости, причин, которые считаются социально приемлемыми, например, контактный спорт, является признаком слабости или - гетеронормативный патриархат запрещает - наличия чувств друг к другу".
"Ах, да", - протянул Гэвин, не отрывая глаз от своего телефона. "Если кому-то и нужна лекция о том, как гомофобия укоренилась в патриархальных устоях, профессиональном спорте и более широкой культуре, так это мне".
"Не лекция. Просто хочу сказать, разве несколько фотографий в интернете, где парни трогают мои волосы, будут концом света? Может быть, это даже будет... хорошо?".