Он снова мяукает, а потом странным образом взбирается на диван и устраивается у меня на груди, мурлыча. Он заводной ублюдок, так что, вероятно, в конце концов он впивается в меня когтями, но пока я наслаждаюсь его урчанием и почесываю его пушистые черно-белые щеки.
"Вряд ли стоит заводить отношения", - говорю я Митчу, возвращаясь к нашему разговору. "В один из этих дней меня уложат плашмя в игре, и я уже не смогу подняться. После этого я уйду".
Он приподнял серебристую бровь. "Приятно знать, что ты планируешь уйти, когда дерьмо попадет в вентилятор".
Я смотрю на него. "Я буду поддерживать с тобой связь, когда придет время. Навещу тебя тут и там".
"Именно." Он стучит кулаком по столешнице. "Потому что я важен для тебя. И любой другой, с кем ты построишь здесь отношения, тоже будет иметь для тебя значение".
Это на кончике моего языка, объясниться, но объяснить это означало бы раскрыть, как сильно я ранен, как глубоко я уже живу в ожидании боли, как сильно я боюсь.
Но ты не часть того мира, который я потеряю, - почти говорю я ему. Ты не будешь напоминанием о том, чего у меня больше никогда не будет.
"С тобой все по-другому".
Он качает головой, встает с табурета и идет к моей входной двери. "Я ухожу отсюда".
"Митч..."
"Нет. Когда ты в таком состоянии, у меня портится давление".
"Так, держись". Я пытаюсь сесть с дивана, но Уайлд впивается в меня когтями, в то время как Митч с удивительной силой пихает меня обратно. "Господи. Теперь ты набрасываешься на меня".
"Тебе, - говорит он, наклоняясь и толкая меня в грудь, - нужно немного подумать. И перестать быть таким чертовски упрямым".
Я хмуро смотрю на него. "Я не упрямый. Я практичный".
Он закатывает глаза. "Увидимся вечером за покером, болван. Отдыхай, потому что тебе предстоит надрать задницу".
"Где Skittles?" кричит Хорхе из кладовки.
"В минимаркете по дороге", - говорю я ему, тасуя карты. Они с удовлетворенным щелчком падают на стол. "Но, увы, не здесь".
Хорхе высовывает свою розоволосую голову из кладовки и хмуро смотрит на меня. "Я прошу об одном. Одну вещь. Скитлз".
Я показываю большой палец на Ицуки. "Не смотри на меня".
Ицуки чинно сидит на своем месте, потягивая лимонный зельцер, и говорит: "Я не повезу тебя к стоматологу на следующий день после покера, потому что ты умудрился вырвать еще один зуб на этих штуках. Они слишком липкие".
Хорхе бросает на него взгляд. "Какой смысл иметь зубы, если я не могу есть то, что хочу, а?". Он переходит на испанский язык и снова ныряет в кладовку в поисках других лакомств.
"Все не так уж плохо", - говорит Джим, складывая чипсы. "Давай подумаем об альтернативах".
"Их нет!" кричит Хорхе из кладовой.
"Конечно, есть". Лу принюхивается, хмурясь в раздумье. "Клубничное яблочное пюре".
Джим фыркает. "Шоколадный пудинг".
Ицуки прячет смех за рукой, а потом говорит: "Сливовый сок!".
Хорхе выходит из кладовой, захлопывает за собой дверь и грозно смотрит. "Вы все для меня мертвы".
"Давай, давай", - говорю я ему, похлопывая по его месту за столом. "Садись, пей свой шикарный розовый лимонад и разбирай свои карты. Это займет у тебя достаточно времени".
"Кстати, о долгом времени", - ворчит Лу, поглядывая на свои наручные часы. "Где Митч?"
Я немного путаю карты, но вовремя ловлю их, чтобы перетасовать. Расставание в плохих отношениях со стариком не оставило меня в покое. Я бросаю взгляд на настенные часы в гостиной и хмурюсь. Он опоздал на пятнадцать минут. Митч никогда не опаздывает.
"Не знаю", - говорю я Лу. "Он сказал, что будет здесь".
Как раз когда я заканчиваю предложение, открывается задняя дверь.
И мой желудок опускается к подошвам ног.
Там стоит Митч. И рядом с ним...
Оливер.
"Вовремя!" кричит Джим. "Тащи свою задницу сюда. Мы должны начать играть, пока Гэвин не перетасовал сиськи с ферзей".
Митч пренебрежительно машет рукой, закрывая дверь за Оливером, который смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как олень в свете фар. Я отжимаюсь от стола с относительно большим комфортом и легкостью, чем сегодня утром, благодаря стероидной инъекции, но на этот результат я не всегда могу рассчитывать. Иногда боль усиливается в течение дня или двух после инъекции, прежде чем наступает облегчение, в другие, более милосердные, менее частые случаи, я чувствую облегчение гораздо раньше. К счастью, это один из тех редких случаев, и сейчас боль в моем колене приглушена до тупой, настойчивой, но не лишающей сил боли.