"Митчелл", - говорю я напряженно. "Почему бы тебе не присоединиться к нашим друзьям за столом".
Митч широко улыбается мне, в его глазах сверкает озорство. "Посмотрите, кого я нашел на улице. Разве не здорово, что Олли смог присоединиться к нам?".
Я хлопаю Митча по спине и предупредительно сжимаю его плечо. "Восхитительно".
"Пойду-ка я устроюсь", - говорит он Оливеру. Затем он поворачивается ко мне и изображает, как он наклоняет шляпу.
Как только он скрылся из виду, Оливер судорожно говорит, понизив голос: "Я очень, очень старался сказать ему "нет", но он...".
"Чертов бульдозер, когда он что-то задумает".
Оливер кивает. "Я просто пропалывал сорняки на заднем дворе, и он появился у меня во дворе, начал вести светские беседы, что, знаешь, меня вполне устраивает. Он хороший парень, с ним легко разговаривать. Потом он придумывает какую-то хитрость в разговоре, и в следующее мгновение он говорит, что очень рад, что я могу прийти поиграть с вами в покер. Я пытался вежливо отказаться, сказал, что у меня работа во дворе, и тут он встает на колени и начинает полоть со мной", - шипит Оливер. "Сказал: "Если мы будем работать вдвоем, то закончим в два раза быстрее, так что можешь присоединиться к нам!"".
Я вздыхаю. "Похоже на Митчелла".
"Кто это?" Хорхе врывается, сжимая плечи Оливера. Он оглядывает его с ног до головы. "Он прекрасен".
"Он", - говорю я Хорхе, снимая его руки с плеч Оливера, - "это человек, с которым ты обращаешься как с куклой".
Хорхе шевелит бровями. "Ну, посмотри на него. Он и есть кукла. Привет."
Я закатываю глаза. "И он здесь. Веди себя прилично".
Оливер прочищает горло, затем сверкает своей обычной меГэваттной улыбкой, протягивая руку. "Оливер Бергман. Приятно познакомиться".
"Хорхе Дельгадо". Хорхе сжимает его в объятиях. "Очень рад познакомиться с тобой, Оливер! Олли! Оливерио! Какое идеальное имя для идеального мужчины. Заходи! Входи! Джим, будь полезен и возьми стул".
"Уже на нем!" звонит Джим, вклинивая стул между своим и моим креслами. Конечно, блядь, конечно. Я бросаю взгляд на Джима, который смущенно подмигивает мне.
Как только Хорхе наконец отпустил Оливера и поспешил переставить стол так, чтобы осталось место для другого, я говорю Оливеру: "Тебе действительно не обязательно оставаться".
Он потирает затылок, опустив глаза на свои испачканные грязью кроссовки. "Я не буду, если ты этого не хочешь".
Боже, если бы это было так просто. Я должен сказать ему, что хочу, чтобы он ушел. Что будет лучше, если он вернется домой, и мы будем жить как можно дальше друг от друга, даже если это только в таких мелочах, учитывая, как много практики, тренировок, матчей, совместного участия объединяет нас. Я должен сказать ему, что то, что мы сделали вчера, было ошибкой, о которой я сожалею и которую мы никогда не повторим. Я должен проводить его, закрыть за ним дверь и раз и навсегда отгородиться от воспоминаний о прошлой ночи, от тоски, которую они разблокировали.
Но я не могу, черт возьми, заставить себя сделать это. Я не могу заставить себя продолжать отталкивать Оливера, когда прошлой ночью, наконец, притянув его к себе, я почувствовал себя так чертовски хорошо после нескольких месяцев сплошной боли и страданий. Я не могу отвернуть того, кто дал мне утешение прошлой ночью, даже когда я рычал и срывался, кого я так долго держал на расстоянии вытянутой руки, зациклившись на тех его частях, за которые легко обижаться - его молодость, его здоровье, его беззаботное счастье - вместо того, чтобы увидеть то, что скрывается под ним - того, кто борется с сокрушительным давлением тревоги, кто так старается быть хорошим, полезным, надеющимся и щедрым по отношению ко всем, но при этом так безжалостно жесток к себе.
Глядя на него, я говорю себе то, что сказал нам обоим вчера вечером - только один раз. А завтра мы восстановим границы. Соседи, но не соседи. Сокапитаны, но не конфиденты. Гражданские. Опрятные. Безопасно.
Только сегодня, только сегодня, я хочу быть безрассудной.
"Останься", - говорю я ему. "Если хочешь. Но предупреждаю, мы - головорезы".
Оливер поднимает голову. Его глаза сверкают, и он улыбается. "Предупрежден".
"Иди сюда, Олли!" зовет Митч. "Ты когда-нибудь играл в покер? Нужно, чтобы мы тебя научили?"
Оливер пожимает плечами, снимая грязные кроссовки и откладывая их в сторону. "Давно не играл", - говорит он, затягивая волосы в один из тех крошечных хвостиков, которые он делает на солнце, проходя через кухню. "Мне, наверное, не помешало бы освежиться".
Когда он садится и присоединяется к ребятам за столом, улыбается и пожимает руки, у меня возникает самое неприятное чувство, что я только что совершил очень большую ошибку.