"Что случилось?" Я опускаюсь рядом с ней и ложусь на спину. Бок о бок мы смотрим друг на друга, те же бледные глаза и мамины светлые волосы, хотя у Фреи они по-прежнему белокурые, а мои потемнели, как у Райдера.
Вздохнув, Фрея смотрит на сумрачное небо, сверкающее серебряными звездами. "У меня болит грудь", - шепчет она, вытирая слезу из уголка глаза. "И у меня задержка месячных".
Обсуждение этой темы не является запретной в семье Бергманов. Когда с каждым из мальчиков проводилась беседа о половом созревании, мой отец усаживал нас и говорил: "Вы не превращаетесь в малолетних придурков по поводу месячных у ваших сестер. Ты спрашиваешь их, нужно ли им что-нибудь, и если нужно, ты идешь в магазин и покупаешь им прокладки, тампоны, обезболивающие, утешительные продукты, все, что им нужно, чтобы выжить, а потом благодаришь Бога, что твое тело не делает это с тобой каждые двадцать восемь дней".
"Прошлый месяц тоже был легким", - говорит Фрея, ее голос мягкий. "Почти как... не настоящий".
Я приподнимаюсь на одном локте. "Подожди. Ты..."
"Беременна", - шепчет она, широко улыбаясь небу, слезы текут по ее лицу. "Я так испугалась. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, после ожидания и надежды... Я еще не могла сделать тест".
Я сжимаю ее руку, потому что знаю ее. Я знаю, когда Фрея эмоциональна, ей не нужно, чтобы вы что-то исправляли для нее, ей просто нужна рука, чтобы держать. Поэтому я держу ее крепко.
"А Эйден знает?"
Она прикусила губу. "Он знает, что я опоздала на несколько дней и чувствую себя разбитой. Я пообещала ему, что сдам тест завтра утром, если буду чувствовать себя так же, когда проснусь, но..." Она качает головой, вытирая слезы. "У меня не было больших надежд. Я не думала, что это может наконец-то..." Полувсхлип, полусмех вырывается из нее. "Меня никогда не тошнит. И моя грудь никогда не чувствует себя так. Это должен быть ребенок, не так ли?"
Я тихонько смеюсь, но мое горло сжалось от эмоций. "Да, Фрей. Я так думаю".
Улыбка моей сестры расширяется. Она начинает смеяться сквозь счастливые слезы, и тогда я смеюсь вместе с ней, как не смеялся уже несколько месяцев. Мое сердце переполнено, его трещины и синяки забинтованы надеждой.
Ясность этого момента кажется сюрреалистичной. Насколько я уверен в себе, насколько свободной я себя чувствую, приняв это решение - пусть и под воздействием алкоголя, но, как говорится, in vino veritas - двигаться дальше, быть смелым, шагнуть в этот новый сезон, веря в себя и в возможности, которые меня ждут.
Больше никаких встреч с Брайсом. Больше никаких отношений, осложняющих мое счастье или ставящих под угрозу мою радость от футбола. Мои друзья и семья, игра в красивую игру - этого мне будет достаточно. А скоро появится крошечный ребенок Бергман, которого я буду обожать и вливать в него свою любовь.
Я буду защищать свое сердце, не высовываться, работать не покладая рук. Это будут мои миры, два разных мира - люди, которых я люблю, и игра, которую я люблю. Когда я смотрю вверх, надежда горит во мне так же ярко и горячо, как эти звезды, озаряющие небо, я даю себе обещание: Я никогда больше не позволю им быть одним целым.
2
Оливер
Плейлист: "Simplify", Los Coast
Четыре года спустя
"Крошечный террор приближается!" кричу я, выходя из тренировочного зала.
Как только она слышит знакомые отрепетированные крики страха, моя племянница, Линнея, проскальзывает в дверь - пятно юношеской майки "Галактика" и футбольных носков, к ее ногам приклеен футбольный мяч второго размера.
"Осторожно, ребята". Я имитирую голос спортивного диктора, зажав рот руками. "Она три..."
"И третий!" кричит Линни.
"Три с третью", - поправляю я. "Три фута три, и она здесь, чтобы заставить тебя..."
"Пописать!" - кричит она.
Дошкольники странные. Я говорю ей: "Я собирался сказать "плакать".
Темные волосы Линни, которые она унаследовала от Эйдена, заплетены назад, ее язык высунут в сосредоточенности. Бледные глаза Бергман, которые ей подарила Фрея, сужаются, когда она бросается на Бена, одного из наших защитников. Он стоит, широко расставив ноги, и она наносит ему удар, отправляя Бена в преувеличенном поражении на пол.
"Она неудержима", - бумлю я, пока она делает шаг вперед, который Санти эффектно изображает, падая, и в отчаянии плачет, пока она его бьет. Затем она бьет плечом в бедро Карло и прорывается мимо него, приближаясь к Амоби, нашему вратарю. "И она идет на..."
"Убей!" кричит Линни.
Амоби опускается на позицию, перекрывая вход в следующую комнату, заполненную беговыми дорожками. Линни делает крошечную радугу, и Амоби позволяет ей пролететь прямо через его открытые руки.