Он смотрит в ее сторону и хмурится. "А. Точно. Никаких ругательств рядом с молодыми впечатлительными умами".
"Именно."
"Кладкака!" кричит Линни, заметив его, сбрасывая с себя одеяло и спрыгивая с дивана.
Гэвин хмуро смотрит на нее. "Как ты меня назвала?"
Она скрещивает руки и хмуро смотрит на него. "Дядя Олли обещал, что ты не будешь ворчать".
Гэвин приседает так, что они оказываются на уровне глаз, отчего оба его колена звучно хлопают. "Возможно, дяде Олли не стоит давать обещаний, которые он не может выполнить".
Моя племянница смотрит на Гэвина, затем наклоняется. Он откидывается назад. "Какого хрена ты делаешь?"
"Помадку", - поправляю я его.
Линни держит его взгляд. "Контекст взгляда".
"Конкурс", - говорит он. "А кто сказал, что я участвую? Конкурсы взглядов должны быть взаимно согласованы".
Ее глаза скрещиваются, когда она наклоняется ближе. Его рот искривляется в углу, как будто он борется с улыбкой.
"Ты моргнул!" Линни подпрыгивает и поворачивается ко мне. "Кладкака моргнул".
"Как она меня называет?" ворчит Гэвин.
Я улыбаюсь, когда Линни бросается ко мне и тут же начинает дергать меня за волосы, пытаясь заплести их в косичку. "Если ты будешь очень милым все время, пока находишься здесь, - говорю я ему, - может быть, я потом все объясню".
Он хмурится и проходит мимо нас на кухню. "Ну, - говорит он, - шеф-повар на месте. Что будете?"
Линни поднимает голову, широко раскрыв глаза, словно внезапно вспомнила, как она голодна. "Гуак!" - кричит она. "Йогурт! Кесадилья с фасолью и сыром!"
"Не вместе", - говорит Гэвин, открывая холодильник.
"Фу, нет". Линни наморщила нос, слезая с меня и следуя за ним. "Йогурт. Потом гуак. Потом кесадилья. Потом..." Линни оглядывается на меня через плечо.
Я как раз нахожусь на диване, чтобы наблюдать за ними, прикусив щеку, чтобы не застонать, когда еще один резкий удар боли пронзает мой живот.
Она наклоняется и шепчет что-то на ухо Гэвину. Он слушает, затем закрывает ладонями ее ухо и шепчет в ответ.
Линни смеется. Сильно.
Затем Гэвин делает то, чего я никогда не видела: он действительно улыбается. Широкая ухмылка приподнимает этот строгий рот. В его глазах мельчайшие искорки. А потом он встает, вытаскивает табуретку, которую я держу для нее, ставит ее у стойки с большим листом бумаги и художественными принадлежностями. Пошарив в холодильнике, он достает ее любимый клубнично-банановый йогурт, затем несколько спелых авокадо, которые я положил туда, чтобы они сохранились. Мои щеки пылают, когда я вижу, как он критически осматривает наполовину съеденное колесико тройного кремового бри, прежде чем отпихнуть его в сторону и угоститься овощными сухариками.
Линнеа поворачивается ко мне и указывает на колонки на моей кухонной стойке. "Канто, дядя Олли?".
Я сейчас довольно бесполезен, но мой телефон при мне и синхронизирован с колонками. Через десять секунд у меня заиграл саундтрек к фильму "Encanto".
Пока бодрый вступительный номер фильма наполняет мою кухню, Гэвин снимает крышку с йогурта Линни, кладет в него ложку и подвигает ей. Запихивая йогурт в рот, она склоняется над своей картиной, кисточка в руке, язык высунут в сосредоточенности, волосы в опасной близости от того, чтобы упасть в мокрую краску. Гэвин подходит к ней, и, хотя я не могу разобрать, что говорится за музыкой, я уверена, что он спрашивает ее, можно ли ему поднять ее волосы, потому что она кивает "да", а его руки аккуратно убирают назад каждую тонкую темную прядь, закрывающую ее лицо.
Затем он скручивает ее волосы в мягкий маленький пучок, большие руки, как его большие ноги с футбольным мячом, почему-то такие ловкие и проворные, проворно закручивая их в галстук для волос без единого вздрагивания со стороны Линнеи, ни один волос не был вырван или ущемлен, что больше, чем я могу сказать о своем послужном списке дяди, делающего прически.
Я наблюдаю за ними, когда они играют на кухне под Encanto: Гэвин слегка покачивает плечами в такт музыке, как будто даже не знает, что делает это, Линни подпрыгивает на коленях и выдает высокую ноту.
Мое сердце похоже на авокадо, которое Гэвин разминает.
Линни рисует, небрежно поедая свой йогурт. Гэвин делает гуакамоле, рубит кинзу, измельчает лук и чеснок, выжимает сок из лайма, его пальцы посыпают соль, щелкают перец. Затем он макает в гуак чипсы из пакета, который нашел в кладовке, и предлагает их Линни.
Она задумчиво хрустит им, жует, глотает.
Затем она подпрыгивает на своем табурете, так довольная тем, что у нее во рту, что чуть не падает.
Гэвин ловит ее, затем осторожно придвигает табурет ближе к прилавку, на его лице появляется напряженное, обеспокоенное выражение, когда она улыбается ему и дает ему "пять" за его потрясающий гуакамоле.