К несчастью для него, оглянувшись на меня, он оказывается совершенно неподготовленным к тому, что шестидесятичетырехлетний, разъяренный со-капитан с силой пихает его на землю.
"Хейс!" Я бегу вперед, шагаю перед Гэвином, упираясь руками ему в грудь. "Хейс. Остановись."
Гэвин не смотрит на меня. Он смотрит убийственным взглядом на защитника, грудь вздымается, вена на виске пульсирует. "Я убью его на хрен".
"Заткнись", - говорю я ему, хватая его за лицо. "Не говори так".
Он делает выпад вперед, и мне приходится отпихивать его назад. "Мне все равно, блядь".
"Мне не все равно". Я снова хватаю его за плечи. "Остановись."
Судья подбегает, свистит и останавливает игру. Я уже собираюсь открыть рот и разрядить обстановку, когда Гэвин поворачивается, запихивает меня за спину и шокирующе спокойным тоном рассказывает судье, что произошло.
"Уберите его на х..." Гэвин ловит себя, его челюсть сжимается. "Уберите его с поля", - говорит он, указывая на защитника. "Или игра окончена. Мы уйдем прямо сейчас".
Тренер выходит на поле, шагая так быстро, как только позволяет ее беременное тело, за ней следуют Рико и Джас. Тренер другой команды тоже выходит.
Судьи поворачиваются ко мне. Просят меня подтвердить. Я не скажу ни слова. Не стану удостаивать эту ненависть повторением. Но я киваю, когда они говорят это, спрашивая, не это ли было направлено на меня.
А потом я чувствую это. Эти полосы сужаются вокруг моих ребер. Мои руки немеют. Мой пульс ускоряется быстрее, чем машина Гэвина, когда он мчался по дороге сегодня утром и довез нас до стадиона. Я раскачиваюсь, когда начинаю терять чувствительность в ногах.
"Эй." Гэвин рядом, берет меня за руку, притягивая к себе. "Ты в порядке".
Я качаю головой. Мои колени подгибаются.
"Черт, Оливер. Дыши". Он притягивает меня ближе, крепко обнимая. "Ты в порядке. Ты в безопасности". Он поднимает голову и смотрит в сторону команды. "Эй!"
Мир плывет, его звуки сводятся к моим слишком быстрым попыткам вдохнуть воздух, сердце стучит в ушах, но я вижу их - сначала Санти, потом Бена, Итана, Карло, Андре, даже Амоби, который бежит по полю - все кружат вокруг нас, закрывая нас собой.
Можно было бы подумать, что, когда у меня гипервентиляция, меня окружают члены команды, это только ухудшает ситуацию. Но это так же, как крепкие объятия Гэвина, в которые он меня заключает, прижимая мою голову к своему плечу - это успокаивает меня, утешает, защищает.
"Дыши", - тихо говорит он, его рука лежит на моей спине.
Когда мои вдохи становятся менее судорожными, я слышу то, чего не мог слышать раньше: Санти бормочет себе под нос, возможно, молится, возможно, подбадривает меня, возможно, и то и другое - мягкий, шепчущий испанский. Португальский язык Карло витает в воздухе, смешиваясь с французским Андре. Бен обхватывает Итана и Амоби, уводит видеографа, закрывая нас.
"Ты справишься, Оливер".
"Мы здесь".
Слова команды, некоторые на английском, некоторые нет, тихие, мирные, их присутствие успокаивает. "Гэв", - шепчу я.
"Что тебе нужно?" - говорит он, надавливая рукой на мою спину.
Я не могу ему ответить. Мне просто нужно знать, что он рядом, чувствовать, как он опускает меня на землю.
"Сосредоточься на моем дыхании, Оливер. Дыши, когда дышу я".
"Пытаюсь". Я облизываю свои сухие губы. "Говоришь?"
Он прочищает горло. "Тренер собирается кого-то убить. Она - беременная фурия на восьмом с половиной месяце, а судья вот-вот обделается".
Я чувствую, как слабая улыбка растягивает мой рот. Я втягиваю воздух, который кажется более глубоким, немного медленным, а не мелким и головокружительным. "Еще".
"Послушай", - говорит он. "Ты можешь услышать ее".
"Мне плевать, что показывает или не показывает видеозапись", - рычит тренер на тренера другой команды. "Ваш игрок использовал оскорбление в адрес одного из моих игроков, а это значит, что он выбыл. Ты лучше этого, и твоя команда тоже должна быть лучше. Нулевая терпимость".
Пока мы оба слушаем, как тренер уничтожает слабые позиции тренера нашего соперника, я чувствую гнев Гэвина, как огонь в банке, который ждет свежего кислорода, чтобы разгореться с новой силой. Я чувствую его контроль, то, как он держит себя в руках, крепко обнимая меня.
"Чертовски верно", - говорит тренер после разговора между судьями и другим тренером, который я не смог расслышать. "Хейс!"