Моя броня против мира. Доспехи, которые стали моим миром. Когда я был никому не нужен, когда я ненавидел все, когда я чувствовал себя беспомощным и безнадежным. Футбол был всем.
Я хочу проснуться. Я не хочу, чтобы этот сон стал реальностью. Но почему-то я знаю, что реальность - это не то, чего я хочу, поэтому я остаюсь, еще немного. Вместо того чтобы проснуться, я выхожу из туннеля, как делал это во многих играх, свет заливает мое зрение, когда я ступаю на траву.
Я не могу уйти, не попрощавшись.
И тогда я узнаю правду.
Все кончено. Закончено.
Осталось только попрощаться.
С ветром в волосах, с травой под ногами, с безмолвным, пустым стадионом, я стою. И чувствую это.
Конец. Потеря.
Я втягиваю воздух. Потом еще один. У меня болит грудь. Глаза горят. Дыхание сбивается, когда я падаю на траву и сжимаю ее в руках. Мое сердце колотится, боль в груди усиливается, пока, клянусь, она не разрывает меня на части...
"Хейс".
Теплая рука сжимает мою, заставляя меня очнуться от знакомого присутствия. Сочувствующие темно-карие глаза. Спокойный, ровный голос.
"Тренер", - прохрипел я.
Ее рот приподнимается в небольшой улыбке. Ее рука сжимает мою. "Лекси".
Всего одно слово. Оно несет в себе целый мир. Она больше не мой тренер. Потому что я не играю за нее. Потому что все кончено. Со мной покончено. Я знал это, когда бежал по полю, когда я вылил все, что во мне осталось, в последнюю игру, и боль лишила меня сознания.
Я сглатываю, смахивая слезы. "Лекси".
Всего одно слово. В нем заключен целый мир. Она больше не мой тренер. Потому что я не играю за нее. Потому что все кончено. Со мной покончено. Я знал это, когда бежал по полю, когда я вылил все, что во мне осталось, в последнюю игру, и боль лишила меня сознания.
Я сглатываю, смахивая слезы. "Лекси".
Тренер тоже сглатывает и вытирает уголок глаза. "Чертовы гормоны беременности", - бормочет она.
Наши взгляды задерживаются. Осторожно она отпускает мою руку и садится обратно в кресло рядом с моей больничной койкой. "С тобой все будет хорошо", - тихо говорит она, не сводя с меня глаз.
"Правда?"
Она кивает. Уверенно, обнадеживающе. Тренер, насквозь. "Доктор Чен так сказал. Хотя, я имею в виду не только тело. Я говорю об этом..." Она постукивает по своему сердцу. "И об этом тоже".
Я сжимаю челюсть, обижаясь на ее веру в меня. "У меня нет того, что есть у тебя. Это было все. Это было все, что у меня было".
"Это было. Было." Сидя, она наклоняется и снова сжимает мою руку. "И это было прекрасно. Но это не значит, что это все, что у тебя может быть. Я была там, Хейс. Я знаю. Я знаю, что сейчас это кажется неправдоподобным, кажется, что это непреодолимая потеря. Это горе, и это твое горе. И все же я хочу сказать тебе как твой друг, как тот, кто был там, где ты сейчас, что есть нечто большее. Есть дружба, есть любовь, есть сообщество, есть прекрасный мир, который ты можешь познать и быть познанным".
Я моргаю, уставившись в потолок. "Я не знаю, как..." Мои слова затихают.
Она молчит, ее рука держит мою. "Ты узнаешь. Ты поймешь это. Как распознать и принять людей, которые любят тебя, жизнь, которая ждет тебя. А пока ты не готов к этому, у меня есть для тебя последнее указание, Хейс".
Я заставляю себя встретиться с ней взглядом. "Что?"
"Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу, чтобы ты руководил. Я хочу, чтобы ты вернулся на это поле".
"Я не могу", - говорю я ей густо.
"Можешь". Она наклоняется ко мне. "Сможешь". Ее рука сжимает мою так крепко, как никогда раньше. "Только с другой стороны этой белой линии". Ее теплая улыбка зарождает что-то маленькое и хрупкое, самый маленький огонек надежды. "Кто знает. С новой перспективой ты, возможно, найдешь именно то, что ищешь".
24
Гэвин
Плейлист: "I Do", Susie Suh
Госпитализация, уколы и сканирование до тех пор, пока я не стану практически радиоактивной, дают мне двадцать четыре часа передышки. Двадцать четыре часа до того, как мне придется встретиться с Оливером. До того, как мне придется положить конец тому, что едва началось.
Когда я слышу стук в заднюю дверь, меня охватывает ужас. Медленно я подхожу к двери и отпираю ее.
Оливер свистит, проносясь мимо меня с листом для выпечки, уставленным контейнерами, как будто это обычная неделя в его жизни.
"Что это за хрень?" Я захлопываю за ним дверь.
Он ставит противень на мой кухонный остров. "Ты изменил код".