Борька обрадовался другу. Теперь ему было с кем вечером посмотреть футбол, попить пива или просто поговорить. Но Рите Макс мешал. Она предпочла бы, чтобы он поскорее нашел себе жилье. Но он почему-то не торопился. Его взгляды исподтишка поначалу настораживали, и она чувствовала себя в его обществе неуютно. Рита избегала оставаться с ним наедине, но не могла избавиться от мыслей о нем. Эта постоянная зависимость выводила ее из себя, и она стала держаться с ним все суше и суше. Казалось, она едва выносит его присутствие. Хотя Макс не сделал ничего такого, что могло бы оскорбить ее. И это тоже бесило Риту. Невыносимо было видеть, что присутствие гостя радует не только Борьку, но и Вику. Дочь стала больше бывать дома, с удовольствием беседовала с ним, даже научилась играть в преферанс, и теперь они частенько до поздней ночи «расписывали пулю». Рита в их развлечениях не участвовала. Чаще всего ссылалась на усталость или головную боль, уходила к себе, ложилась, выключала свет и думала, думала, думала. Иногда казалось, от этих мыслей лопнет голова. Макс вел себя безукоризненно, а что до взглядов, так, может, он не умеет смотреть иначе на женщин; спокоен, доволен, а она мучается, как больная. Ну, было у них когда-то, что ж теперь? Он, судя по всему, относится к этому философски, зачем же ей переживать?
Через неделю его пребывания в доме она наконец привыкла — смирилась с неизбежным. Перестала вздрагивать при его приближении, начала улыбаться его шуткам и уже не боялась оставаться с ним наедине. Она не могла не отметить тех положительных качеств, которые напрочь отсутствовали у ее мужа. Макс был необыкновенно аккуратен, и, глядя на него, Борька с Викусей, слава богу, перестали бросать свои вещи где попало. Раньше дочь оставляла расческу там, где причесывалась, хоть на кухонном столе, а Боря забывал помыть за собой чашку или убрать с видного места грязные носки. Теперь их смущала чистоплотность Макса, им совсем не хотелось выглядеть неряхами.
И главное: если Рита задерживалась на работе, дома ее ждал горячий ужин. Бывало, приди она хоть в час ночи — муж с дочкой налопаются бутербродов или вообще не поужинают, ну а ей оставалось что-нибудь перехватить всухомятку — и ладно. Боря не умел и не любил готовить, а Вика не любила и потому не хотела. Рита не заставляла ее. Зачем? Жизнь заставит. Когда надо, то Викуська и суп сварит, и картошку почистит, и салат настрогает.
Но теперь каждый вечер ее ждало открытие. То Макс заказал пиццу и купил курицу гриль, то ее ждал домашний плов, то картошка с мясом. Рита догадывалась, что Боря, скорее всего, только наблюдал сей процесс, а Викуська, может, резала овощи на салат, но ужин всегда получался превосходный. К ним Макс приносил бутылку дорогого грузинского вина или хорошего коньяка, да вдобавок еще и посуду мыл. Рита его не просила об этом, просто стоило ей отвернуться на минутку — и все было сделано. Домашнюю работу Макс выполнял быстро и так ладно, словно всю жизнь только этим и занимался.
Вскоре она уже все знала о его прошлой жизни.
После института Макс получил распределение в Ташкент, проработал там год и серьезно заболел. В командировке, в каком-то небольшом восточном городке, он выпил грязной воды из колодца и после этого стал чувствовать себя хуже и хуже. Он худел, его постоянно тошнило, подкашивала слабость. В местной больнице не могли толком определить болезнь. Повалявшись несколько месяцев, он уволился и вернулся домой. Дома мама стала ходить с ним по разным медицинским учреждениям, пока не нашелся врач, который обследовал его и сделал заключение о редком кишечном заболевании. В воде, которую он выпил, находились какие-то вредные микроорганизмы. Опыта лечения подобных инфекций в их городе не было, и мама стала обзванивать всех знакомых и родственников, надеясь найти нужную больницу. И такая больница нашлась — в Германии, где жила старинная мамина подруга. Максу сделали приглашение, и он поехал в Германию. Там действительно лечили, и успешно, больных с его диагнозом, но Макса принять на лечение отказались, поскольку он был гражданином другой страны. Чтобы поместить его в больницу, тетя Сима устроила ему фиктивный брак со своей знакомой, фрау Эммой. Как только он стал мужем немки, его сразу же положили в больницу, и через полгода с болезнью было покончено. Еще несколько месяцев ушло на окончательное выздоровление, и это время Макс прожил в доме у Эммы. Эмма была старше на шесть лет, она преподавала в местном университете и имела дочь от первого брака. И как-то так сложилось, что фиктивный поначалу брак стал настоящим.