Давид. Хороший вопрос.
Шиве. Успокойтесь, господин Стриндберг! Господин Стриндберг!
Стриндберг (садится, зажав голову между руками, дрожа всем телом). Я понимаю... это смешно. Я не имею права так унижать себя. Господин Шиве, почему я вынужден, почему они заставляют меня так унижаться... должна же существовать возможность жить по-другому... разве это обязательно! Странно... что все эти нападки на мое мужское начало, на самца во мне причиняют такую боль. (Замолкает, раскачивается всем телом взад и вперед.) Что ж, пожалуй, и верно. Я не гигант... в спокойном состоянии вовсе не гигант. Но в возбужденном — вполне нормален. И вся эта болтовня... в конце концов... это стало важным. Помню, еще во времена Красной комнаты... прохаживались на мой счет. (С нарастающей иронией и отвращением.) И решили устроить смотр петушков — в присутствии свидетелей, среди них и одна шлюха, — на свежем воздухе, позади трактира в Юргордене. Шлюха — Белая Медведица, между прочим, — оценила меня на «хорошо», правда, без плюса.
Давид. Пожалуйста, ну пожалуйста. Перестаньте.
Шиве (за это время успел вытащить карандаш и бумагу). Извините, эта математическая формула... два фи... вы не могли бы...
Стриндберг (в бешенстве, указывая на Сири и Мари). Это не имеет никакого значения! Женщинам будущего мы больше не понадобимся! Нами перестанут пользоваться! Да вы посмотрите на них. Им ведь плевать не только на мой стручок! Им плевать на ваш стручок тоже, господин Шиве! Вас это тоже касается! Нас всех!
Шиве (возмущен и глубоко потрясен). Но этого же не может быть... господин Стриндберг, нельзя говорить такие вещи... (умоляюще вытягивает руку в сторону женщин) это... такие вещи все же говорить нельзя...
Стриндберг (энергично жестикулируя). Большой стручок! Маленький стручок! Стручок средних размеров! Все это не имеет никакого значения!!! Мы им больше не нужны! (В волнении ходит вокруг Шиве, сжимая и разжимая кулаки.) Я чувствую. Что-то надвигается. Я ощущаю это задолго до всех остальных! У меня в гениталиях часы, подающие сигнал тревоги! Б-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з! Что-то надвигается, грядут изменения! Б-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з! Опасность! Б-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з! Опасность! Опасность!
Сири. Поглядите на этого представителя сильного пола...
Стриндберг (сердито). Может, это и вас касается! Может, вы тоже станете лишними! (В волнении, все более путано.) А новейшие требования... согласно последним исследованиям эти новые женские половые органы одним лишь мембрумом удовлетворить нельзя... новое, новое... новые правила... понимаете, господин Шиве, все шатается. (Орет.) Меня называют мстительным! Да, я не позволю бабам убивать меня! Око за око в целях самозащиты! (Хитро.) А месть указывает, да просто доказывает наличие вины! Вина есть месть, а месть — следствие! Ведь мстить невиновном — бессмыслица! Следовательно, дамочки виноваты!
Давид (забавляясь). Господин Стриндберг, я не встречала ни одного человека с такой явно выраженной женской логикой, как у вас. Ни в жизни, ни в литературе.
Стриндберг (сдержанно). У женщин логика отсутствует вовсе.
Давид. Именно это я и имела в виду. Но у вас к тому же эта «женская логика» и проявляется весьма забавно. Само отсутствие логики у вас обретает... эстетическую ценность.
Стриндберг с недовольным, измученным видом уставился на нее.
Давид (дружелюбно, с любопытством). В вас прячется маленькая изящная женщина, господин Стриндберг.
Шиве (возмущенно). «Маленькая изящная женщина»... так называть его... как вы можете бросать подобное в лицо господину Стриндбергу!