Маргарета. Разве не красиво?
Анна. Мне не надо.
Эва (Анне). Тебе лучше? Может, выпьешь капельку?
Анна. Пепел.
Маргарета. Сделай телевизор погромче.
Анна (Хенрику). Ты меня боишься?
Хенрик. Он не включен.
Анна. Тогда останься возле меня.
Маргарета. Чего ему бояться?
Анна (тихо). Катись ты к дьяволу со своим кофе.
Маргарета. Никто не боится.
Анна (не повышая голоса). Не хочу я никакого кофе. (Пауза.) Я Эву жду. Меня обещали подвезти.
Хенрик. Полчашечки...
Анна (громко). Не хочу.
Эва. Она не хочет.
Хенрик. Не кричи.
Маргарета. Чем это пахнет?
Анна. Это от меня.
Маргарета. Вот как.
Анна. Я сгорела. Сожгла свое детство.
Пауза.
Маргарета. По-моему, сейчас будут новости.
Анна. А сожженные дети смердят.
Эва. Да, сейчас половина десятого.
Маргарета. Только? А я думала, полжизни прошло.
Пауза.
Хенрик. Будешь смотреть?
Маргарета. Да нет, какой смысл. Все только Пальме и Пальме, что в газетных заголовках, что на телевидении, даже в спортивных передачах. (Пауза.) Наверно, никогда это дело не раскроют. Да и так ли уж это важно? (Пауза.) Разве его одного убили на улице?
Эва. Я думаю, это сделала женщина.
Пауза.
Анна (стряхивая пепел с сигареты, задевает локоть Эвы.) Извини.
Эва. Пожалуйста. (Пауза. Громко.) Так вот.
Маргарета (тихо). Что так вот?
Пауза.
Эва. Кстати, я видела на днях Петера.
Маргарета. Петера? Ты имеешь в виду Петера?
Эва. Возле «Во де Виль». Видела его там на днях.
Маргарета. Анна...
Хенрик. Анна...
Анна. В чем дело?
Маргарета. Говорят, это очень хороший ресторан.
Анна. А мне-то что до этого?
Эва. Не знаю. Мне никогда не удается там поесть.
Маргарета. Еще бы.
Хенрик. А я всегда беру с собой бутерброды.
Маргарета. Но вовсе не потому, что у нас нет денег!
Хенрик. Нет, просто я стараюсь каждый день урвать полчаса для самого себя.
Маргарета. Ты можешь урвать для себя сколько угодно времени, дорогой.
Эва. Он просто промчался мимо... Strange[35].
Маргарета. Да.
Анна. Мне на него плевать.
Эва. Видно было... что он притворяется, будто меня не заметил.
Все смотрят на Хенрика, который взял мятную шоколадку, может быть, уже четвертую, зашелестела конфетная обертка.
Маргарета. Фу! Противно. Отвратительно.
Эва. Между нами нет никаких hard feelings...[36]
Маргарета. Отвратительно.
Хенрик. А по-моему, очень вкусно. Самые лучшие конфеты. Я очень люблю мятный шоколад.
Маргарета. Противно, когда взрослый мужчина такой сластена Неправда, будто это женщины всю жизнь валяются на диване, уплетая шоколадки, это — мужчины. Кстати, очень вредная привычка.
Анна. Он ненавидит нас, он тоже — мы для него хуже чумы.
Эва. Петер?
Анна. Да. Не хотите ли вы все встретиться с ним, обсудить, какой Анна выродок и как бы упрятать ее в психушку?
Маргарета. У него нет никаких оснований плохо к нам относиться. За что он нас не любит?
Анна. Он вас ненавидит.
Маргарета. Не понимаю за что.
Анна (Маргарете). В особенности тебя.
Маргарета. Меня? Петер?
Анна. Да, тебя... Петер.
Эва. Зачем ты спрашиваешь?
Маргарета. Да, конечно... Пусть думает о нас что хочет. Мы живем в демократическом обществе.
Анна. Он просто говорит, что ты самое развратное существо на всем белом свете.
Хенрик. Черт побери, Анна!
Анна. Дорогие мои, я только пересказываю. Петер считает, что она вообще опасна, неуравновешенна, непредсказуема, он против, чтобы Йон оставался здесь дольше, чем часа на два, на три, иначе, мол, мальчика испортят. Что ты на меня уставилась?