Маргарета. Сколько лет вы пробыли вместе?
Анна. Нисколько... пятнадцать.
Эва. Так долго!
Анна. Пятнадцать тяжких лет... а теперь еще on top[37] эти свары из-за Йона.
Эва. А я с Матиасом уже семнадцать лет.
Хенрик. Что еще за свары?
Анна. Что за свары?
Маргарета (Эве). Но вы не лезли на рожон... У вас были самые обычные конфликты. Их и сравнить нельзя. Все мы через это прошли. Это как раз и сближает людей.
Эва. Или разводит.
Маргарета. Но это нормально. Совместная жизнь — штука нелегкая. Простых путей тут нет.
Анна. Конечно, нет.
Маргарета. Конечно.
Анна. Они ведут прямиком в ад.
Маргарета. Как раз всякие мелочи, маленькие катастрофы... они-то и сближают. Мелкие ссоры не опасны. Без них браки умирают... просто-напросто умирают. Тут уж и в спальне не захочешь встречаться, хоть изредка. Ведь для этого нужна...
Эва. Что именно?
Маргарета. Нужна... потребность.
Эва. Эротика.
Маргарета. Да. Но в другом смысле.
Анна. Да уж, конечно, не в спальне... Ведь вы наверняка не спали друг с другом последние двадцать лет. Или спали? (Пауза.) Были вы вместе в постели за последние двадцать лет... могли, хотели, способны были или хотя бы хотели? Я просто спрашиваю себя. Как спят с Маргаретой? С какого конца начинают, чуть было не сказала я.
Эва. А ты не хотела бы заткнуться?
Анна. Ты ведь приходил ко мне, когда мне было двенадцать-тринадцать, и рассказывал, какие женщины грязные, какие у них грязные потребности... Ты ведь, конечно, намекал на маму. Что с женщинами вообще так трудно.
Маргарета. Нет, меня здесь нет.
Хенрик. Пожалуй, тебе пора домой.
Анна. Я думала, это мой дом. Но, папа... не все женщины такие, как мама.
Эва. Мели что хочешь — нам плевать.
Хенрик. Нет... в самом деле. Есть же все-таки границы.
Эва. Мы не лезли в твои любовные дела.
Маргарета. В ее — что?
Анна. В мое влагалище. Радости оно мне никогда не доставляло, только одни проблемы. У меня нет времени трахаться. Хожу, как заряженная секс-бомба.
Эва. Эти объяснения будешь давать в «скорой».
Хенрик. Ну, хватит!
Анна. До этого я не доживу. Сегодня мой последний вечер. Вы что, не поняли? Пусть мною дорожки посыплют. А прежде я думала, меня пустят на мыло. Но я слишком тощая. Хорошего мыла из меня не выйдет. Лучше уж пепел на дорогах...
Хенрик. Кончай, наконец!
Анна. Сейчас скажу что-нибудь приятное... о маме. Она всегда прекрасно выглядела, она и сейчас выглядит прекрасно — красивая женщина с правильными чертами лица... сексуально сверхозабоченная... сам знаешь, как это бывает... сексуально не удовлетворена, вечно кружит вокруг... злополучной темы...
Маргарета (Эве, которая сжимает в руках кофейную чашку, словно пытаясь согреться). Ты простужена или это просто так?
Эва. Нет.
Анна. Мужчин это очень волнует...
Эва. Нет, нет.
Анна. Этакие девочки под мальчишку...
Эва. Нет.
Анна. Точно. Неужели ты не знала? По ним никогда не скажешь, в самом ли деле они straight[38].
Пауза.
Анна. Со мной этот номер не пройдет, Эва. Я знаю, что ты им врешь, чтобы не расстроить. Знаю, что ты врешь обо всем, чтобы они могли сохранить свою вселенную, свой космос, свой мирок.
Эва. Я вру?
Анна. Ты никогда не решишься показать им собственную the dark side of the moon[39].
Эва. А в чем она состоит?
Анна. Ты сама говорила мне, что спишь с Матиасом только раз в месяц. А потом идешь в туалет и блюешь.
Хенрик. Что ты сказала?
Эва. Это моя проблема... Давняя... Да и никакой проблемы тут нет. Все об этом знают.
Пауза.
Маргарета. Да, но...
Эва. Это наша... как бы ее назвать... трагедия.
Анна. Красивое слово. (Пауза.) О, по твоему голосу слышно, как глубоко ты увязла.
Эва (беспечно). Да, я увязла в глубоком кресле.
Маргарета. Не выволакивай наружу еще и это.
Эва. А почему бы нет?
Маргарета. Есть вещи, о которых говорить нельзя!