Анна. А Матиас?
Маргарета. Он мужчина. Это другое дело.
Эва. Я его убить готова...
Хенрик. Эва, Бог с тобой!
Эва. Готова. Если бы это могло помочь. (Пауза.) А пока что мы говорим друг о друге гадости заочно. (Пауза.) Между собой мы это больше не обсуждаем... Мы вкалываем... ради того, чтобы все надежды одна за другой рухнули. Это не его вина, хотя и его тоже, и моя... И меня выворачивает наизнанку. Я до смерти боюсь разговора. Лучше блевать, только бы не еще один разговор об этом.
Анна. О чем?
Эва. О том, как нам быть. (Пауза.) Но вообще-то, по-моему, я не так уж плохо со всем справляюсь. Я никогда не испытываю того... что сегодня вечером... Больно, конечно, но вообще-то все в порядке... Конечно, эти мысли всегда со мной... Но нельзя ведь помнить об этом каждую минуту, должна же я в каком-то смысле жить.
Маргарета. Конечно, конечно... Конечно, должна.
Эва. Должна... В каком-то смысле.
Хенрик. Означают ли твои слова... что вы говорите о разводе?
Эва. Нет... То есть, да, постоянно... но ни один из нас не решается.
Анна. Ты можешь прийти ко мне. Если тебе надо поговорить.
Эва. Не хочу я больше говорить об этом. Не хочу.
Маргарета. И правильно. Правильно.
Хенрик. Ну и не будем.
Маргарета. Больше не будем.
Эва. Это моя жизнь. (Пауза.) И я не хочу, чтобы она становилась предметом обсуждения. (Пауза.) Мне пора домой.
Хенрик. Если нужно, мы всегда тебе поможем.
Маргарета. Да. Уже поздно.
Хенрик. А хочешь, можешь остаться у нас.
Эва. Я ничего не хочу.
Маргарета. Завтра ведь у тебя выходной?
Эва. Завтра, кажется, суббота?
Маргарета. Конечно. Конечно, суббота.
Хенрик. Да, странный был у нас сегодня вечер.
Маргарета. В самом деле...
Анна. Может, это в последний раз. А может, в первый...
Эва. Ты поедешь со мной?
Анна. Мы говорили друг с другом так... А вообще, какая разница. Йон сейчас с отцом. Он простужен. Не знаю, что мне делать. Не пойти ли в ресторан Васахоф? Тебе в ту сторону?
Маргарета. Ты в самом деле собираешься в ресторан? Хенрик!
Анна. Я выпью только пива.
Хенрик (встает). Да... Не знаю, что и сказать.
Маргарета. Ох, какой усталый у тебя вид.
Хенрик. Наоборот... В каком-то смысле... мне стало легче.
Эва (начинает одеваться, надевает шубу, платок, проводит щеткой по волосам, оборачивается с усталой улыбкой). Ну вот, теперь я снова похожа на себя... Что поделаешь? И все-таки спасибо за вечер.
Маргарета. Я почти забыла, чтó мы ели.
Эва (целует мать в щеку, обнимает отца). Не знаю, что сказать.
Хенрик. Ничего не надо говорить.
Маргарета. Не надо.
Эва. Я знаю. Все наладится... Ты готова?
Анна. Да, только сапоги надену. (Все стоят молча, пока она обувается.)
Хенрик. В точности как тогда, когда она была маленькой.
Эва. О’кей! Увидимся.
Маргарета. Конечно, увидимся.
Хенрик. Успокойся. И машину веди осторожней. Скоро зима.
Эва. Пока еще не холодно.
Хенрик. Подморозить может внезапно.
Анна (смиренно). Я тоже, наверно, должна сказать спасибо и до свидания.
Маргарета. Спасибо и тебе, дружок. Желаю повеселиться.
Анна. Повеселюсь.
Маргарета. И спасибо, что пришла.
Анна. Ага. Папа, пока. (Пауза.) Послушай, не вешай носа. У тебя вся жизнь впереди.
Хенрик. Пока. Идите же.
Анна. О’кей.
Маргарета. О’кей, дружок. Созвонимся.
Эва. Счастливо.
Хенрик. Счастливо.
Дочери уходят, Хенрик запирает наружную дверь. Маргарета направляется в глубь квартиры. Хенрик минуту стоит неподвижно, потом запирает внутреннюю дверь, оборачивается и смотрит вслед Маргарете, которая проходит через холл в кухню. Он складывает раскрытый зонтик, вешает его на вешалку, перевешивает несколько пальто. Потом гасит свет.