– Информацию? Типа свидетельских показаний или чего-то в этом роде?
– Ну да, хочешь посмотреть?
Когда он согласно кивнул, она достала телефон.
– Я освещаю ход этого дела в соцсетях. Вокруг нас крутится целая куча троллей и всяких чудиков с придурью в голове, но немало и таких, у которых с мозгами полный порядок. И время от времени мы получаем те или иные полезные сведения. – Мэгги тыкала по экрану. – Обычно это ерунда, но потом нам прислали это.
На экране задергался ролик, снятый на мобильный телефон. Первые две секунды мелькали размытые тела, фоном ревела музыка.
– Что это? – спросил Эрик, подаваясь вперед.
– Та самая вечеринка, – она полагала, что Эрик, как и все остальные, после документалки в общих чертах был в курсе дела.
В ночь убийства Шарлотты, подружки ее брата, та была на вечеринке у друзей. Туда же пришел и Дэнни, как и большинство учащихся выпускного класса. На гулянку заявилась с рейдом местная полиция, и в воцарившемся хаосе Дэнни оказался в одном месте, а Шарлотта совсем в другом. Свидетели утверждали, что он, едва ворочая от алкоголя языком, после набега копов заявился на афтепати на кукурузное поле. Шарлотту же живой больше никто не видел.
– Это может быть он, Н.У., – сказала Мэгги, тыча пальцем в экран.
– Под этим «Н.У.» ты имеешь в виду неустановленного участника вечеринки?
Документальный фильм он точно смотрел. Этот «Неустановленный участник» стал настоящей знаменитостью – мемы на Фейсбуке, обсуждение в вечерних ток-шоу, даже футболки. Все внимание режиссеры сосредоточили на том факте, что полиция установила личности всех участников вечеринки за исключением одного-единственного человека. Того самого, которого авторы фильма предложили на роль настоящего убийцы. И который, по мнению многих, был не кто иной, как урод по имени Бобби Рэй Хейз, он же Крушитель. Мэгги замедлила скорость воспроизведения ролика.
Эрик все смотрел и смотрел, словно зачарованный.
– Запись датирована тем самым днем. Хотя мобильники тогда были еще не такие продвинутые, как сейчас, это можно утверждать точно.
Мэгги показала пальцем и сказала:
– Вот Дэнни.
Ее брат на крохотном экранчике захохотал и опрокинул в рот содержимое красного одноразового пластикового стаканчика. На нем была майка, открывающая накачанные бицепсы. Он выглядел своим среди парней в школьных спортивных куртках. Перед тем как изображение почернело, на нем размытым силуэтом промелькнуло лицо.
– Вот, – Мэгги нажала на паузу.
– Думаешь, это он? – спросил Эрик. – Типа, тот самый неустановленный участник?
– Не знаю. Но в таком случае у нас возникает больше вопросов, чем ответов, по той простой причине, что это не Бобби Рэй Хейз.
Отец никогда не верил в россказни о Хейзе. И что бы ни утверждали режиссеры, фрагменты пазла не складывались идеально.
– Офигеть. И кто тебе это прислал?
– Некий аноним.
– А что говорят копы?
Мэгги устало вздохнула. Полицейские плевали на это с высокой колокольни, особенно детективы из Небраски, которым поручили расследование. По их мнению, дело Дэнни Пайна не принесло им ровным счетом ничего, кроме публичных насмешек и даже угроз расправы. После выхода документалки один из допрашивавших Дэнни копов покончил с собой.
– На мой звонок они даже не ответили. Как обычно. Говорят, дело закрыто.
– Но это ведь… – Эрик запнулся, подыскивая нужное слово. – Чушь собачья.
Мэгги улыбнулась. Он ей нравился.
– Слушай, – произнес он, – сегодня вечером мы с ребятами собираемся дома у Флагерти.
Майк Флагерти. Еще одна царственная особа среди старших классов.
– В смысле, на вечеринку? – уточнила Мэгги.
– Не совсем. Хотя да, типа того. Может, ты тоже к нам заглянешь? Это ведь последняя тусовка перед весенними каникулами.
В доме Пайн после случившегося с Шарлоттой мало что считалось страшнее вечеринки дома у школьных друзей. Мэгги точно сказать не могла, по какой причине: то ли оттого, что их считал серьезной угрозой папа, то ли просто из-за воспоминаний, которые они воскрешали в памяти.
– Может быть, – сказала она, сама удивившись фразе, слетевшей с языка.
В кабинете прозвенел звонок.
– Может быть, – повторил он, растягивая слова и явно с ней заигрывая. – Если придешь, можно будет опять позаниматься алгеброй.
– В самом деле? Ты на вечеринках паришься о математике?