В маленькой комнатке для утренних созерцаний его друг по виноделию и старший ученик эльфовских виноградников Мальдиваэль в неподобающей для утреннего созерцания позе слушал одного из Совета. Тори не помнил его имени, но точно знал, что этот член Совета один из самых значительных, то ли правое, то ли левое крыло главы Совета.
Мал заламывал руки, очень волновался, хмурился и вел себя несколько непочтительно. Тори показалось, что разговор подходит к концу, и он огорчился, что опоздал.
- Послушайте, Вы, что действительно считаете, что это справедливо? Я не смогу себя так вести с Тори. Вы это понимаете?
Мал уставился на посетителя умоляющим взором. Тори посочувствовал своему другу. Старый, если не сказать древний, эльф очень безжалостно и почти обречено улыбнулся Малу. Внезапно, он упал, его глаза оказались вровень с глазами Мала, который уже успел завести правую ногу за ухо.
- Все зависти от точки зрения. Мы можем приказать, и мы приказываем. - Мал гипнотически кивал на эти слова старика. - Мы должны изгнать Тори без всяких объяснений.
- Я не смогу, - Мал все еще сопротивлялся. - Он мой друг. Хоть это понятно?
Мал пытался вскочить, не вынув ногу из-за уха. Вышло комично, Тори развеселило зрелище Мала-крабика.
- Ты сделаешь это, - старик-эльф давил на Мала.
- Но почему Тори? Он один не сможет, - Мал метался, старался затянуть разговор, пытался правильно дышать, и сбросить с себя силу старого эльфа.
- Он не один. Каждая долина изгоняет по одному из эльфов.
Мал застонал, сжав зубы. Он, как самый впечатлительный малый из знакомых Тори, сумел представить себе ужас, и отчаяние своего друга Тори, а теперь помножил их на количество долин. Для столь нежного малого этого оказалось достаточно. Мал заплакал.
- А его семья? - сквозь слезы спросил Мал.
Внезапно Тори оказался у себя дома. Все семейство сидело на кухне.
Никто не ел, не пил, не говорил. Тот самый эльф, который говорил с Тори в день изгнания был на кухне.
- Понятно? - спросил он, и Тори опять огорчился, понял, что пропустил основные объяснения.
Сестра Тори - Лави в упор посмотрела на гостя. Она была единственная, кто смотрел в глаза гостю.
- Нам никак не отвертеться? - в отличие от Мала, Лави говорила спокойно.
- Да, - короткий, как удар ответ.
- Мы сделаем все, но я прошу Вас хоть немножко с ним поговорить.
- Почему меня? - эльф вытянул губы трубочкой, и стал похож на эльфийскую рыбку банбаю.
- Никому из нас нельзя, мы не сможем. Я же не маленькая, понимаю, но с Тори надо поговорить Вам, Отшельник, чтобы он не сошел с ума.
Невидимый Тори поразился своей сестричке, но еще больше он удивился, что с ним говорил Отшельник. Всем было известно, что Отшельник - глава эльфовского Совета.
- Хорошо, я сделаю это сам, - он поклонился юной Лави.
Эльфийка опустила глаза и потихоньку спросила:
- Почему Тори?
- Он подходит, здесь ничего личного. Его рекомендовали несколько эльфов, в том числе и учитель.
От таких слов Тори резко дернулся и проснулся. Он все еще был в каменном мешке. В горле пересохло, но из глаз полились слезы облегчения. Во-первых, Тори понял, что изгоняли не его именно, а его, как подходящего. Во-вторых, его продвинул учитель, а учитель никогда ничего плохого не сделает, учитель счел его достойным. С другой стороны, встал вопрос достойным чего? На этот счет у Тори возникло две версии: унести проклятие с долины или про йти испытание. Как только он сделает, что надо, его пустят назад. Тори безумно захотелось жить. Он еще раз и еще раз пытался выбраться, но безрезультатно. Обессилив, эльф опять заснул.
На этот раз ему привиделось собственное пленение в каменный мешок. Резкий удар, падение, и ругательства не дали Тори насладиться моментом своего позора. Через несколько минут Тори осознал, что мешок в котором он находится, отнюдь некаменный. Мечтая выбраться, Тори зубами и руками стал рвать плотную ткань. Еще секунда и он увидел солнце, за солнцем пришли слова:
- Может это детеныш? Как бабочка? Давай подождем?
За этими словами пришли другие слова:
- Смотри-ка эльф. Теперь я знаю, как они появляются на свет.
Второй голос, который своими скабрезными предположениями оскорбил эльфов, приблизился. Тори почти выполз из своего мешка.
- Ты хто? - хрипловато спросил Гармаш.
- Тори, - признался эльф. - Это ты его убил?
- Я, - выпятив грудь, согласился голос.
Другой тип, которого Тори не разглядел, возразил:
- Я - Железяка. Рад Тори, что ты жив. Вообще то мы случайно того каменюгу прикончили. Надеюсь, тебе не помешали?
Эльф уже сидел. Если бы не новые знакомые Тори заплакал бы от облегчения.
- Спасибо, благородные. Я был в заточении. Спасибо за спасение, я теперь ваш должник.
Железяка и второй еще не знакомый Тори человек, переглянулись.
- Я - Гармаш. Знаешь ли Тори, что здесь ты не успеешь отдать долги?
Гармаш добавил:
- Если только не знаешь, как отсюда выбраться?
- Знаю, - Тори смог усесться, прислонившись к останкам каменного великана. Он рассказал о площадке исполнения желаний. Оба спасших его оборванцев на секунду загорелись, но так же быстро уныли.
- Мы видишь ли, куда бы не пришли все время попадаем к той безжалостной пещере.
- Без...- Тори не понял.
Гармаш изложил их историю, а Железяка за это время успел разложить их скудные запасы, чтобы угостить эльфа и поесть самим.
- А ты страдалец, как в мешке то оказался?
Настало время Тори излагать свою историю.
- После сна на площадке желаний я ушел недалеко. За площадкой желаний была лестница вниз. Я сделал три шага, лестница проломилась, и я полетел вниз в этот самый мешок. Перед тем, как мешок зарылся, мне показалось, что появилась рыбка и укоризненно покачала хвостом. Она сказала, что говорила мне, что надо идти вверх.
- И что? - Гармашу не нравилась странная манера эльфа излагать события.
- Я понял, что надо было карабкаться вверх. Рыбка же говорила, что ответы на вопросы стоят выше, чем исполнения желаний.
- Да уж, - Гармаш сочувственно покачал головой и протянул эльфу кусочек вяленой рыбы. - Это ты по глупости попал.
- По невнимательности, - закончил его товарищ. - Голодный? Еще будешь?
Эльф слабо кивнул, плен, спасение и разговор истощили его силы до предела. Потом он забылся. Железяка поднял эльфа на руки:
- Какой легкий. Ты траву насобирал. Надо его уложить. Одеяло дай.
Сквозь бред Тори услышал и запомнил разговор своих новых знакомых.
- Может с ним мы выйдем к чему-нибудь другому?
- Может. Только он, похоже, концы отдаст быстрее.
- Свари еще горяченького. Тебе его попоить надо.
- Да, ладно. Скажи, а как эльфы отдают свои долги?
Тори узнал, наконец, голос Гармаша.
Железяка помедлил с ответом:
- Ты думаешь я столько дел с эльфами имел? Жили они рядом, но я не знаю. Они с нами особо не общались. И вообще, я думаю, что мы его случайно спасли. Я же на тот камень случайно оперся. Кто мог угадать, что он обвал вызовет, да еще на голову каменюги?
Его собеседник вздохнул, а Тори опять уплыл в безумие.
Совсем недалеко от них скандал собирался перерасти в безумный скандал. Эпицентром и поводом стала Джу, вернее, ее роман с Лаврентио. Творения Лаврентио в жизни воплощали Негда, Метт, Рамон и Лия, а сейчас они обсуждали преступное манкирование Джу своих обязанностей по репетициям. Девушку приперли к стенке, но Джу еще огрызалась.
- Да вам просто завидно, - кричала Джу, размахивая руками. - Да, завидно, что Лаврентио все свои партии пишет для меня. Он меня любит, любит мой талант.
Негда неформальный лидер небольшой музыкальной группы печально рассматривал Джу. В сером свитере, изумрудных лосинах с длинными волосами Негда являл собой воплощение всеобщей вселенской скорби.