- Не переживайте, так. Я долго ухаживала за больным человеком. Здесь нет ничего страшного, - девушка очаровывала эльфа своим волнующим голосом.
- А где я?
- Мы еще стоим, скоро завтрак. Я принесу поесть, но сначала вас осмотрит Хэсс.
- Он лекарь? - эльф попытался приподняться.
Маша остановила его:
- Вас вылечил, значит, лекарь. Скажите, Тори, правильно Тори? - эльф кивнул, хотя всем, кроме своих сородичей было обязательным сообщать полное имя, а не домашнее. - Я - Маша. Временно за вами присматриваю. Так вот, Тори вы голодны? Слабость есть? Опишите, что чувствуете?
На такие глобальные вопросы Тори дал исчерпывающие ответы, Маша отправилась к повару Гриму. Эльф остался один, лежать ему претило, и чуть подтянувшись Тори выглянул в окошко. Множество людей суетились, общались, носились перед его глазами.
- Где это я? Снится мне что ли?
Тори осмотрел повозку. Ничего особенного, внимание привлекали только сундучки и коробочки. Эльф посчитал, что там, наверное, лекарские травки. Свою одежду Тори обнаружил разрезанную и запиханную под один из углов лежанки. Замотавшись в тряпку, которой он ранее был накрыт, Тори выполз из повозки. Теплый ветер поприветствовал дитя долины эльфов, солнце рассказало, что жизнь прекрасна.
- Куда? - перед Тори возник молодой человек с черном платке, с почти черными глазами и с ножом в руках. - Сбегаете? А что лекарь скажет?
Тори посмотрел на седого старца, которого заприметел ранее.
- Не он, я - лекарь. Меня зовут Хэсс, - представился молодой человек.
- Да? Я - Тори, - эльф еле удерживался на ногах.
- Пойдемте, я вас положу, Тори, - молодой лекарь подхватил эльфа. - А Маша где?
- Девушка ушла за едой, - Тори устроился на лежанке, его клонило в сон.
Хэсс чистил овощи для завтрака, когда появился маленький человечек. Он разместился между большим мешком с овощами и не менее большим, но еще не наполненным мешком с очистками.
- Приветствую, Хэсс - поэт, вор и лекарь, - поклонился Вунь.
Очищая сладкий корень черной редахи, Хэсс покосился на бродячую загадку.
- Приветствую, Вунь - самый загадочный тип в Темных землях, - ответил Хэсс.
От подобной похвалы Вунь покраснел и слился цветом со своими красными шароварами и бордовой рубашкой.
- Поговорим? - Хэсс спрашивал осторожно, не желая в очередной раз остаться без ответов. - Ты бороду сбрил?
- Да сбрил, а теперь и поговорим, - Вунь был счастлив. - А что это ты делаешь? Дай попробовать.
- Это сладкая черная редаха, а есть и горькая белая редаха, но их варить надо.
- А они не варенные? - Вунь разочаровался в происходящем.
- Я же их еще чищу, значит, не варенные, - Хэсс взялся за очередной корень черной редахо. - Ты мне так и не ответил, Вунь. Зачем ты меня стережешь?
Столь серьезный вопрос требовал от маленького человечка умственного напряжения и четкой формулировки.
- Чтобы тобой никто другой не завладел, - выдал Вунь на вопрос Хэсса.
- Ничего не понимаю, Вунь. А мной что кто-то другой может завладеть?
- Конечно, ты же поэт, лекарь и вор, - Вунь объяснял ему очень дотошно.
- Вунь я вор. Я не спорю, но можно ли тебя попросить не кричать об этом. Это не та информация, которую я хочу о себе обнародовать.
- Правда? - растерялся маленький человечек. - Жаль, - он стал подавать Хэссу корни, чтобы работа пошла быстрее.
- Правда. Что касается, того, что я лекарь, то это тоже не так. Я лечу в меру сил и возможностей, но я не занимаюсь этим постоянно. Просто сейчас сложилась ситуация, когда у меня больше всех возможностей, чтобы лечить.
- А тот седая борода? Он тоже умеет, - подсказал Вунь.
Хэссу следовало быть очень осторожным в ответе.
- Я не знаю его причин, но несомненно они уважительные. Оставим это, Вунь. Теперь, на счет поэта, видишь ли Вунь, поэт из меня вообще аховый.
- Аховый - это как? - Вунь запомнил новое слово, и оно ему понравилось.
- Поэты должны видеть мир несколько искаженным или розовым или черным. Я, как вор, этим зрением не обладаю, Вунь. Видеть мир искаженным для вора это равносильно концу.
- Тогда зачем же ты говоришь, что ты поэт? Выходит "аховый" - это плохой?
Хэсс пододвинул новый мешок с морковью и принялся ее чистить.
- Понимаешь, Вунь, я должен говорить, что поэт. Я же путешествую с труппой донны Илисты. Квалификации лекаря у меня нет, а сообщать о воровских навыках как-то небезопасно.
- Это, что ты прячешься? Как на охоте? - Вунь остановился на половине движения. Ему очень понравилась тайная миссия Хэсса. - Теперь о тебе лучше говорить, что ты вор, немножко лекарь и временный поэт?
- Где-то так, Вунь. Но я вообще хотел бы поговорить о другом. Ты все еще не сказал, от кого ты меня стережешь?
- От других, - с готовностью ответил Вунь. К нему опять вернулось хорошее настроение.
- Уфф, - Хэссу захотелось зафырчать. Он достаточно долго вел разговор, а ничего полезного не узнал. - А для кого ты меня стережешь?
- Для себя, - Вунь посмотрел в мешок с морковкой, там оставалось еще половина.
- Зачем я тебе, Вунь?
- Понимаешь, Хэсс, нам нужен кто-то вроде тебя, - этот обтекаемый ответ вывел терпеливого юношу из себя, но сорваться он себе не позволил.
- Хорошо, Вунь, потом расскажешь. Только ответь, пожалуйста, должен ли я что-нибудь делать?
- Надо, чтобы ты просто был, - Вунь обрадовался, что Хэсс все так быстро понял.
- Замечательно, Вунь. Лучше-ка расскажи мне о тех метках. Помнишь в прошлый раз ты говорил, - Хэсс принялся за чистку зелени.
- А, помню, - Вунь залез в мешок с зелень, на поверхности оставалась одна голова. - Что ты хочешь узнать? Я тебе все тогда сказал.
- Ты не сказал про кого ты говорил, - напомнил Хэсс.
- Нда, нда, знаешь, - Вунь нырнул в мешок с головой и закопошился там. - Я плохой смотрящий, сходил бы ты к матери Валай.
- А она хороший смотрящий?
- Ага. Я ей скажу, кто ты такой, она тебе на всех посмотрит, - Вунь вынырнул из мешка с куском стебля неизвестной Хэссу травы. - Я возьму?
- Конечно, бери. А как бы мне устроить встречу с матерью Валай, - Хэсс стоял на своем. - Вунь, а ты можешь мне рассказать о Темных землях? Ты давно здесь живешь?
- Я здесь родился, - Вунь теребил стебелек, который выпросил у Хэсса. - А рассказывать я не очень умею, ты лучше поговори с отцом Гкмылом.
- Хорошо, - Хэсс обречено согласился. - А когда можно встретится с ...
- Ну, что ты там уже с собой разговариваешь? - послышалось от повара, Вунь мгновенно пропал. - Все почистил? Тащи скорее.
Сегодня труппа изменила расписание, уже солнце встало, а повозки стоят. Общий завтрак не сплотил, а разделил на противоборствующие группировки. Объектом для нападок послужила Богарта.
- Какого бодяжника, вчера нас мучили? Это дурная охрана не способна нас уберечь! - высказывался эмоциональный Одольфо. - Мы так не до фестиваля, а до могилы доберемся.
Менее эмоциональный Флат не соглашался:
- Охрана не причем, дело в этой земле!
- Да, а если я не могу быть уверен, что охрана меня бережет, то как я могу писать? - Одольфо высказывал свои основные претензии. - У меня два листа вчера пропало.
- Волки съели, - съехидничала Вика.
- Дело не в волках, - себе внимания затребовал Мухмур Аран. - Мы не знаем дороги, и мага у нас нет.
- Мага? Да с такой охраной нам мага не видать! - высказался Казимир.
Саньо метнул на него сумрачный взгляд, не менее тяжелый, чем вчерашние камни, которые они убирали с дороги.
- Какой маг? Что нам делать? Кто нас защитит? - Мириам подала голос. Пока она вопрошала, Йол стащил из ее тарелки сладкую редаху.
- Да, мы здесь никому не нужны. Нас специально заманили в ловушку, чтобы выиграл этот проходимец! - не отличающуюся оригинальностью, но заманчивую идею подал Инрих.
Актеры приостановились, от директора никто не ожидал подобного признания.
- Что подавились? - Инриху надоело слушать пререкательства. - Мы едем и все. А если кого не устраивает, может возвращаться, только попрошу неустоечку заплатить, и повозку здесь оставить. Всем ясно? Еще слово услышу, оштрафую, а второе - не позволю играть на фестивале. Значок получите, но играть не дам. А теперь собирайтесь, - Инрих так безжалостно еще никогда не угрожал. Совсем другим тоном, он попросил: - Богарта, можно на минутку пройти ко мне? И ты Боцман тоже, - Инрих поставил свою миску, и величественно прошествовал в свою повозку.