– Где же теперь Верховный маг? – властно спросил Орстид.
– Увы, он исчез из Виарена около года назад, и мне не удалось выяснить куда.
– И это очень удобно, не правда ли, возложить вину на того, кого нельзя наказать? – Голос Орстида сочился ядом.
– Я лишь рассказал правду. То, что мне не удалось найти убийцу, не означает, что это невозможно; и кто лучше на это способен, чем тейнары, глядящие на мир сверху?
– Наши воины сказали, ты знаешь Слово. Как тебе удалось его вызнать? Какими пытками ты выведал его у Ниледа? Ты был его палачом? Для чего ты явился сюда на самом деле? Лучше признайся, и я обещаю смягчить твое наказание. Нет смысла скрывать, мы все равно узнаем правду.
Снова недоверие, но ведь Нилед рассчитывал, что Орстид поймет… Ломенару оставалось только оправдываться.
– Я был пленником, как и он! Он открыл мне Слово, чтобы я мог рассказать правду о нем! Чтобы виновный был наказан!
– Разумеется. И ты дважды пытался его спасти, хотя даже не был с ним знаком. Для чего человеку помогать тейнару? Между нашими народами давно нет дружбы.
– Я сам – полукровка, сын человека и амдара. Я не понаслышке знаю о ненависти людей к другим народам, к тому же мне известен подлый нрав Верховного мага. Вот почему я верил в невиновность принца Ниледа и видел всю несправедливость обвинений! Вот почему я пытался помочь!
– Или же ты просто посланник Риолена, пытающийся его оправдать. Если его и не было тогда в городе, что мы непременно проверим, это ничего не доказывает, он мог отдать приказы заранее. К тому же, как я понял, у тебя личные счеты и с этим Верховным магом, так что оклеветать его у тебя тоже есть повод.
Ломенар уже не знал, что отвечать; холодный взгляд Орстида словно вытягивал тепло из полуэльфа. Эорни, как ни странно, молчал все время разговора.
– Можно мне сказать? – вмешался пожилой воин, стоящий позади трона. – Я был в Виарене, пытаясь разузнать о принце Ниледе. Так вот, портреты этого прохвоста, – он указал на полуэльфа, – расклеены по всему городу, и за его поимку обещают немалые деньги. Какое ему может быть доверие?
– Я уже сказал, в чем меня обвиняют и за что я оказался в темнице! – попытался возразить Ломенар, но владыка Орстид перебил:
– Я услышал достаточно. Уведите его, я позже решу, что с ним делать.
Ломенара отвели обратно в ту же комнату. Молчаливый охранник поставил на стол поднос с едой и удалился. Поев, полуэльф решил осмотреться. Выглянул в окно – и у него закружилась голова: внизу были только воздух и облака, да отвесная стена башни. Вот почему на окне нет ни ставен, ни решеток – тейнарам с их крыльями в него не пролезть, а прочим и пытаться нечего сбежать. В стене были и щели, и неровности, но Ломенар четко понимал, что не рискнул бы спуститься по ней.
По его ощущениям, прошла примерно доля, когда засов лязгнул и в комнату вошел Эорни. Стражник сунулся было с ним, но тот жестом показал ему остаться снаружи.
– С тобой хорошо обращаются, Ломенар?
Полуэльф заметил на поясе тейнара свой собственный клинок.
– Ну, если не считать того, что я пленник, хотя не знаю за собой вины, жаловаться не на что. Ты расскажешь мне, что вы решили по поводу Измиера?
– Послушай, давай ты ответишь на мои вопросы, а потом, обещаю, я отвечу на твои. Зачем ты здесь?
– Я уже говорил, и не раз.
– Меня интересует множество деталей, так что лучше присядь, – с этими словами Эорни и сам опустился на край кровати. – Знаешь, сказанное тобой в зале столь глупо и нелепо, что может оказаться и правдой. Вот только другие так не считают. Ты здесь чужой, и тебе не помешает, чтобы кто-то был на твоей стороне. Ты вошел в город без оружия, как посланник, и по нашим законам тебя не имеют права задерживать. Но я могу всем напомнить, что любой драгоценный камень, даже в такой вот неприглядной безделушке, – Эорни достал из кармана то, что осталось от орианы, – оружие в руках амдара. А ведь в тебе есть кровь амдара, ты сам это признал. Ты знаешь Слово, не имеет значения – откуда. Знающего Слово нельзя трогать, если не доказано, что на его руках кровь тейнаров. То есть, даже если ты солгал Орстиду, тебя не могут держать здесь. Но этот закон слишком древний, и слишком давно не было повода к нему прибегать, так что о нем предпочтут забыть. И опять же, я могу напомнить о нем, и в городе найдутся представители старых уважаемых родов, которые меня поддержат. Тогда Орстиду придется уступить. Но если я приму сторону владыки, а он, как ты заметил, настроен к тебе неблагосклонно, никто не посмеет и слова поперек сказать. Так что, если ты о чем-то умолчал или что-то сказал не так, сейчас ты еще можешь заслужить мое расположение. Если я уйду, будет слишком поздно.