Маэстро смотрел на Тьямина с надеждой и вопросом.
Тьямин сглотнул и кивнул. Отвечать он не мог, язык внезапно стал очень тяжелым и неповоротливым.
- Так вот, а бывает, что ученик думает о стихах, а на самом деле он рисует или играет. Часто мы не видим свой настоящий талант, прикрываясь выдуманным.
- Это все условия? - Тьямин, наконец, собрался с силами.
- Почти. Есть еще одно, - Льяма постарался успокоить мальчика взглядом и мягким голосом. - Не отступать с выбранного пути. Если ты войдешь в эту дверь, то должен забыть про вторую. Ты понимаешь?
- Нет, - Тьямин не стал лгать.
- Ничего, поймешь, а когда поймешь, то можешь выбросить свой ключ.
- Какой ключ?
- Когда ты сюда поступишь, то получишь два ключа. Один для входной двери, а второй для той самой. Так вот, когда действительно поймешь, о чем я говорил, то можешь пойти и выкинуть свой ключ, - маэстро не стал раскрывать все секреты этого ключа. На самом деле сколько бы ученик не выбрасывал этот самый ключ, то на утро тот возвращался опять. Ключ пропадал лишь тогда, когда ученик переставал бояться потерять свой творческий дар, и напрочь забывал о ключе.
- Маэстро Льяма, - Тьямин был заинтригован сообщением о ключах и непонятных дверях, но сейчас его больше всего волновало утро четвертого дня. - А я должен быть все время здесь до четвертого утра?
- Почему? Нет, конечно, ты можешь уйти и прийти потом. Тьямин, ты совершенно свободен, иди и ищи свое вдохновение. Единственное, что ты не можешь сделать, так это вернуться домой. Таковы условия. Так ты согласен?
- Согласен, - Тьямин будто спрыгнул с самой высокой башни города.
- Давай руку, - попросил Льяма и надел ему на руку браслет. - Свободен.
В это самое время мимо башни прошел Сесуалий. Он глянул, убедился, что мальчишка согласился и кивнул маэстро. Сесуалий очень спешил, что было не легко для его комплекции. Он должен был встретится с Ищего, который мог ему помочь предстать перед Мортиросом и изложить свой глубокий замысел про книгу. Раньше Сесуалий никогда не писал книг, но после поездки в Темные земли к нему пришло это желание. Сесуалия очаровал блеск драгоценных камней. Он невольно подумал, что в сокровищнице их должно быть очень много.
Ищего служил старшим помощником казначея Мортироса. Сесуалий еще вчера рассказал о своем желании Филе, тот сговорился с Тризой, которая жила у Ищего. Так утром, после ухода Тьямина, Сесуалию сообщили, что Ищего его ждет. Пришлось критику наряжаться, как на первое свидание. и в спешном порядке спешить ко дворцу. После завтрака в компании старшего помощника и долгого путанного разговора, Ищего все же решился представить своего знакомого казначею. Еще два часа ушло на ожидание в приемных покоях главного по золоту Эвари. Но Сесуалий так и не смог рассказать о своих замыслах казначею потому, как в то самое время было обнаружено крупное хищение из сокровищницы. Если сказать, что Мортирос был в ярости, то не сказать ничего. По тревоге были подняты все. Люди, маги, колдуны, стражи, кодры и Мортирос пытались понять, как из настолько охраняемого места пропало ценностей на невообразимую сумму.
- Это же был заем! Мы должны были пустить это все в дело! - Мортирос колыхался из стороны в сторону от своих воплей и эмоций. Для того, чтобы опомнится и симулировать тяжелый припадок ему понадобилось довольно много времени. Когда было объявлено, что казначей слег в тяжелом приступе, на сцене появился злой Шляссер.
- Искать! Не найдете всех казню, - тихо пообещал начальник разведки и тайной канцелярии.
- И меня? - поинтересовался первый министр.
- Вас в первую очередь, - Шляссер не был настроен на шутки.
- За что? - Язон слегка струхнул под таким напором.
- За все вообще и для поправки настроения. Должно же быть что-то хорошее в этой ситуации, - Шляссер постарался улыбнуться.
Язон поморщился, и не задавая больше дурацких вопросов, министр удалился в свои покои. У него было много своих дел. Первый министр подумал, что Шляссер сам со всем разберется.
В то самое время, как во дворце и в его окрестностях проводилось спешное расследование по поводу кражи части золотого запаса, Тьямин гулял по улицам и смотрел на этот город. Насколько Тьямин пребывал в умиротворенном состоянии, настолько Шляссер дергался и сходил с ума. Сентенус застал своего непосредственного начальника в состоянии близком к тяжелому припадку ярости. Усевшись на край стула, Сентенус подумал, что и как спросить, но под тяжелым взглядом Шляссера молчал.
- С тех пор как король объявил тебя наследником, по моему ведомству начались одни проблемы, - сумрачно и сухо Шляссер выдвинул свои претензии.
Сентенус в принципе был с ним согласен, но в слух это не рискнул произнести.
- Какие, например? - вместо этого спросил он, желая переключить начальника с причины его ярости на другие не менее заслуживающие внимания вещи.
Не будь Шляссер на таких нервах, он бы никогда не попался в эту простую ловушку переключения внимания.
Первым делом Шляссеру вспомнились приведения, потом кодры, потом башни, потом активизация разведсетей соседей, потом птицы и актеры, потом маленькие человечки, потом уже дом с красной крышей и суета в преступных кланах города, а закончил он свое выступление словами о беспрецедентном проведении в городе уже двух расследований такого масштаба.
- Это мало, что мы колдуна из Белого дома потеряли, так нас еще и ограбили. И ведь ни один ясновидящий... Зачем им платить? Ни один ничего не предсказывал.
- А что сейчас говорят? - Сентенус понадеялся, что начальник выплеснул основной комок гнева.
- Сейчас говорят, что у кого-то пробит ход в нашу сокровищницу и что нас обирали регулярно, но понемногу, а теперь вот взяли треть всего, что было, - нездоровая краснота у Шляссера прошла и вернулось более трезвое мышление.
- А найти другой конец хода? - Сентенус знал, что задавал дурацкий вопрос.
- Хррр, - Шляссер зарычал. - Эти неучи ничего не могут. Колдуна нет и все.
- А про колдуна что-нибудь? - понадеялся Сентенус.
- Ничего, пока. Вроде бы ритуалы провели, где-то он здесь, но ничего пока нет. Мы все обыскали, но нет, - Шляссер развел руками.
- А не мог он сам? - Сентенус подумал, что если это колдун их обчистил, то концов не найти.
- Мог, - Шляссер враз помрачнел. - Про колдуна мы ничего вообще не знаем, так, что мог.
- И что будем делать? - Сентенус пожалел, что спросил про колдуна из Белого дома.
- Искать, - рявкнул Шляссер. - Эти самоучки говорят, что ход находится в пределах столицы.
- Опять обыски? - Сентенус представлял, какие слухи поползут по столице. - Нам это сильно повредит.
- Слабо сказано, - Шляссер закрыл глаза. - Со старыми Ляками скандал. Возмещение мы, конечно, найдем, но никто в нас больше вкладывать не захочет.
- Что делать мне? - Сентенус понимал, что это почти катастрофа, но с другой стороны, может хоть его не привлекут к трону.
- Счастливую рожу при бодяжных обстоятельствах, - Шляссер поднялся, пора было выслушать очередные доклады, что ничего, до сих пор не найдено. - Скандал тебе придется улаживать. Главрик совсем спятил на твоих кодрах. Ему плевать на корону. Дед твой не в себе, хорошо, что кота нет. А куда кстати его дели? Надо объявить тому благодарность. Вечером у тебя какой-то прием. Я не помню, там возьми бумаги на этих послов.
Сентенус кивнул. К приему следовало подготовиться. Информация по ведомству Шляссера выручала его не раз. В государственных делах получалось так, что либо Сентенус брал собеседников за горло с помощью известных ему тайн, либо те брали Сентенуса за горло.
Далеко отсюда еще один тип пытался объяснить дочери принципы успешного властвования. Орк Грандиеза закрылся с дочерью в комнате. Они спорили до хрипоты и до криков. Грандиеза знал, что надо обязательно заручиться поддержкой родной дочери. Впереди предстоял самый главный этап переговоров. Своим неверием Маришка уже сделала достаточно хорошего, теперь от нее нужна была вера. Грандиеза просчитал, что тайное сопротивление его дочери представит узкоглазым возможность подумать, что же не так. А дальше должен вступить в действие план Грандиезы, вернее не план, а лишь маленькая деталь в этом плане, но добровольное и искреннее согласие дочери необходимо, как воздух.