Видимо похожие мысли одолевали и Яниса, потому что он с волнением спросил:
- Таня, а как ты здесь оказалась?
От волнения жёсткий акцент в его речи стал заметнее, чем обычно.
- Господи, да я вас здесь шестой год жду!
Янис и Игорь, как по команде, посмотрели друг на друга и молча уселись, каждый где стоял. А Таня, видя, что они ничего не понимают, торопясь и захлёбываясь принялась рассказывать.
Рассказ её оказался путаным, она и сама постоянно оговаривалась: «Этого я не понимаю». Она действительно многого не понимала, в теорию она никогда особо не вникала, надобности не было, однако всё, что она им рассказывала, не вызывало у них отторжения - они-то понимали всё, что крылось за её словами. Они в теории отлично разбирались, особенно Игорь. И даже Круминьш, хоть и считал себя чистым прикладником, время от времени принимался покряхтывать и восклицать что-то полатышски.
Примерно через год после их эксперимента мать Татьяны Сергеевны умерла. Таня, весь год мучавшаяся от бессильного желания помочь ей, спасти, окончательно упала духом. Ко всему прочему, уже не осталось никаких надежд, что вернутся Митрофанов с Круминьшем. Таня как-то скомкала этот момент, но обоим им стало ясно, что у неё есть в этом свой, личный интерес. Игорь весьма смутился, он как-то не привык смотреть на Таню иначе, как на умненькую девочку, неплохо справляющуюся с работой и почему-то прилепившуюся совершать ежеутренние прогулки с ним, одиноким мужчиной не первой молодости. В силу давнего и привычного своего одиночества он старался держаться подальше от любых проявлений сильных чувств, но теперь, похоже, ему не удастся этого сделать, ведь не из-за Яниса же, обручённого с её подругой, она так расстроилась. Сейчас разом вспомнились все её мельчайшие поступки, взгляды, интонации, говорящие об обратном, и он даже удивился, насколько был слеп раньше. Его, если быть честным, тоже тянуло к этой девушке, но он не давал себе воли, скорее в силу инерции своего холостячества, чем осознанно.
Татьяна сменила свою специализацию в группе. Поскольку она была неплохим электронщиком, ей удалось перейти в обслугу установок - ведь Яниса-то не было, так что специалисты нужны были позарез, а посторонних к работе старались не привлекать. Комиссия рекомендовала прекратить открытые публикации о результатах исследований, сочтя их потенциально опасными. Работы, правда не только не свернули, но даже расширили, преобразовав группу Зорина в лабораторию и выделив дополнительное финансирование. Игорю с Янисом слушать её рассказ было диковато, ведь всего несколько дней назад они стартовали из мира, где всё оставалось по-прежнему, где все перестановки оставались только вероятным развитием событий, а сейчас Таня говорит об этом, как о свершившемся факте, причём достаточно давнем.
А дальше всё было просто. Имея доступ к установке (большую ЗЯМу изготовили заново, при педантичности Яниса, фиксировавшего документально все этапы изготовления, это не составило труда), она в один прекрасный день установила на шкале триста лет в будущее, сделала подробные записи в журнале, чтобы её эксперимент не пропал впустую, и нажала кнопку. Всё прошло хорошо (Янис с Игорем не пытались скрыть своё любопытство, им было интересно), она благополучно оказалась в будущем. Быстро она нашла Институт Времени (расположен он оказался в Новой Зеландии) и с разочарованием узнала, что за всё это время не было ни одного случая возврата из прошлого запущенных туда испытателей. Из будущего иногда возвращались, но не очень часто, и в чём причина такого разброса, было не ясно. Запуски в прошлое почти прекратились. Их проводили только тогда, когда теория Зорина-Симпсона уточнялась настолько, что всем становилось ясно - вот она, причина всех прежних неудач. Тогда тщательно готовили старт, проводили его и с разочарованием убеждались, что всё осталось по-прежнему. С трудом ей удалось убедить отправить её обратно, да не просто обратно, а в ту же точку времени, где застряли Игорь и Янис. Что-то произошло, и она оказалась здесь, в непонятном месте, где и солнца-то никогда не видать, где обнаружилась уйма путешественников во времени, но Игоря тут не оказалось. Ей объяснили, что надо ждать, он просто не успел сюда добраться. И она ждала, целых пять лет...
11
На следующий день к ним пришёл человек, неплохо говоривший по-русски, хотя и был родом из четвёртого тысячелетия. Видимо, язык за тысячу лет изменился не настолько, чтобы друг друга не понять было. Он поинтересовался, что могут делать Игорь и Янис. Узнав, что Круминьш может быть и слесарем и токарем, и монтажником, он направил его в Мастерские - именно так, с большой буквы. Они здесь пытались наладить полный цикл промышленного производства, ускоренно пройти всю историю цивилизации.
- Мы свою цивилизацию создаём сами, своими руками, - заявил он.
К Игорю он потерял интерес, выяснив, что никакими особыми талантами тот не располагает. Умение рассчитывать матрицы уравнений хронокластового пробоя его не впечатлило.
- Ну ладно, осмотритесь пока. Выберете сами, чем вам заняться. Я рекомендую сельское хозяйство... - и он распрощался.
Круминьш сразу же ушёл в мастерские, Игорь позавидовал его способности сразу брать быка за рога. В самом деле, чего зря время тянуть! Или, как сказал бы сам Янис, «чего соп-пли жевать». Игорь остался наедине с Татьяной. Повисло неловкое молчание, потом она предложила:
- А пойдём купаться!
Игорь с готовностью согласился. Ему многое надо было продумать и переварить. Как он понял, из этого места пути назад не было.
Они не спеша шли тихими спокойными улочками.
- Совсем, как раньше! - сказала Татьяна.
- Сколько здесь всего... населения? - спросил вместо ответа Игорь.
- Полторы тысячи. Растёт колония медленно, первые поселенцы появились здесь сто лет назад. В основном рост шёл за счёт появления новичков. А так - женщин маловато. Теперь ещё медленнее пойдёт... Кстати, через два дня состоится общий праздник, по поводу вашего прибытия.
- Здесь что, всех так принимают?
- Вообще-то нет. Это вы особь статья - похоже, вы будете последними, кто к нам извне пришёл.
- Почему? Вообще, почему даже ты появилась здесь раньше нас, причём намного? И почему все мы тут оказались, что это за место особое?
- Я ведь только на пальцах могу объяснить, знаешь ведь, что в теории ни бум-бум. Говорили что-то, что природа так защищается от парадоксов. Для того мира мы просто исчезли, погибли. А почему все в одно место - говорят, что это что-то вроде воронки с широким основанием и узким горлом. Откуда бы ты на неё ни попал, на какое бы место основания ни нацеливался, всё равно окажешься в горлышке. Таков закон природы.
- Все дороги ведут в Рим... А почему ты оказалась раньше нас в этом... горлышке?
- ЗЯМа наша оказалась не очень быстроходной. Понимаешь? Скорость хронокластового пробоя, оказывается, зависит от целого ряда причин: от энергетического уровня, от исполнения установки, от градиента времени и ещё от всякого. Так что вы, образно выражаясь, на тракторе сюда пилили, а меня эти, из тридцать четвёртого века, на вертолёте подбросили. Потому вы и прибыли последними, после вас никого больше ожидать не стоит.
Игорь замолчал. Он никак не мог освоиться с мыслью, что это - навсегда, что жизнь придётся доживать здесь, а всё что было раньше: безбрежный мир, множество людей, возможность выбора, всё это осталось в прошлом, словно прекрасный сон.
- Сон, - так и сказал он.- Всё, что было раньше оказалось сном. И всё предопределено, выбора нет...
- Можно подумать, что раньше у тебя был выбор, - живо возразила Татьяна.- Можно подумать, что ты выбирал Землю, чтобы на ней родиться, а не Тау Кита, или Эпсилон Альдебарана! Это всё равно, что жертв автокатастрофы обвинять в том, что они сделали неправильный выбор, словно он у них был!