***
Четыре пары пролетели как одна, я никогда не оставалась после занятий: вообще была примерной и прилежной ученицей, и наказание после пар очень било по моему эго. Чего я только себе не напридумывала за эти пары, я готова была на всё, лишь бы не уборка аудитории. Я не знала, что мне приготовила Мэй в моё наказание, и, всё ещё пребывая в своих мыслях, я без стука вошла в аудиторию, о чём мгновенно пожалела. Мэй сидела на столе, а преподавательница высшей математики Беатрис стояла между её ног, её ладони были чуть выше колен Мэй. Так я простояла какое-то время, смотря на эту картину, не моргая. Это момент впечатался в мою память, странное чувство пробежало по всему телу — чувство ревности. Могла ли я вообще ревновать? Что за ересь! Да, я не могу отрицать тот факт, что Эмили меня впечатлила ещё с первой встречи, но чтобы ревновать… Опомнившись, я выскочила из аудитории. Переведя немного дух, я постучалась и, только услышав — «Войдите», зашла.
— Добрый день, миссис Нолан, мисс Каллен, — проговорила я, смотря в пол, я была немного не в своей тарелке.
— Добрый день, Мелисса. Не буду вам мешать, до встречи вечером, — сказала Беатрис, уже стоя рядом с Мэй. Она поцеловала её в щёку и вышла из аудитории.
— Ну что ж, раз ты пришла, — как ни в чём не бывало начала Мэй, — мне нужна следующая помощь: нам предстоит отобрать триста семьдесят семь фотографий из трёх тысяч к выставке, которая состоится в субботу в институте.
Я облегчённо вздохнула, слава богу не убираться, всё также глядя куда угодно, только не на преподавателя.
— Всё в порядке? — слегка улыбнувшись, спросила Мэй.
— Да… всё хорошо, — подняв на секунду глаза на Мэй, ответила я.
— Хорошо, пойдём в кабинет.
Не прекращая улыбаться, Мэй продолжила:
— У нас четыре направления: пейзажи — девяносто пять фотографий, люди, животные и макросъёмка — каждой категории по девяносто четыре снимка.
Мы зашли в уютно обставленный кабинет в светлых тонах. Небольшой диван возле стены, журнальный столик рядом с ним, шкаф с книжными полками и с альбомами, в углу стоял маленький компьютерный стол. В кабинете не было ни одной фотографии, что меня удивило.
— Присаживайся, — указывая на диван, сказала Эмили. — Ты голодна?
— Нет! — слишком быстро ответила я, хотя на самом деле я была очень и очень голодная, за весь день не съела ни крошки, о чём желудок мгновенно оповестил.
— Я так и думала, — с явной усмешкой ответила Мэй. Я присела на диван, боясь пошевелиться, в моей голове в который раз прокручивалась увиденная ранее сцена, я всеми силами пыталась её прогнать.
— Держи! — Эмилия протянула мне йогурт и шоколадный батончик. — На сытый желудок лучше работается.
— Спасибо, — смущённо сказала я.
Перекусив, мы принялись за работу.
Все фотографии были цветные и формата А4. Сложно было выбрать, так как все снимки были выполнены профессионально. Я выбирала те фотографии, которые передавали естественность, живость, именно их я и откладывала в сторону для выставки. Пейзажи, макросъёмка и животные были разобраны.
— А вы разве не будете за мной проверять ещё раз? — впервые за два часа спросила я Мэй, которая также была погружена в отборку снимков.
— Зачем? — посмотрев на меня, сказала Эмилия. — Я видела твои работы и знаю, что ты выберешь именно то, что надо.
Я в смущении опустила глаза и начала разбирать фотографии с людьми. Прошло ещё полчаса, я уже начала уставать от такого количества снимков, в глазах всё рябило. Но тут мне попалась одна фотография, которая была чёрно-белой. Среди трёх тысяч фотографий — одна-единственная. Я не могла оторвать от неё глаза. На снимке была Эмили и какой-то мужчина. Грусть и разочарование отражались на её лице, а он, обречённый и виноватый, с опущенными глазами, смотрел в пол. Её правая рука касалась его щеки, показывая всю нежность, любовь и прощение.
— Кто это? — всё также смотря на фото, спросила я.
— Это мой муж… бывший, — продолжая перебирать другие фотографии, спокойно ответила Эмили.
— Он идиот, если ушёл от такой женщины, как вы!
— Я ушла, не он, — сказала Эмили, и, положив последнюю фотографию в стопку, она посмотрела на часы: — Ого, так много времени! Мел, сложи все стопки на стол, которые ты разобрала, и я отвезу тебя домой.
— В этом нет необходимости, я живу в пятнадцати минутах ходьбы, — промямлила я.
— Это не обсуждается, собирайся, я тебя отвезу, — твёрдо сказала Эмили.
***
Мы закрыли аудиторию, выключили свет и направились к парковке, внизу стоял единственный автомобиль — 1970 года Dodge challenger, моя челюсть с грохотом упала вниз, я просто обожаю ретроавтомобили, как этот.
— Обалдеть! — выдала я. — Это ваша?
— Да, досталась от отца, — посмеявшись, сказала Эмили. — Запрыгивай.
Я залезла на переднее сиденье. Салон просто идеальный, всё блестит. Эмили вставила ключ в зажигание и завела машину.
О-о-о, этот звук мотора просто песня для моих ушей. Мурашки пробежали от волнения по всему моему телу, а улыбка расползлась на моём лице от уха до уха.
— Пристегнись и скажи, куда ехать, — со смехом, глядя на меня, сказала Эмили.
Промямлив адрес квартиры, я наслаждалась звуком, исходящим от машины, и открывающимся вечерним пейзажем за окном. Мы подъехали к дому и заехали во двор, Эмили выключила зажигание и впервые за семь минут езды посмотрела на меня.