— Что ты здесь делаешь?
Не оглядываясь, он вытащил пару пакетов и положил их мне на бедро.
Не дверь багажника. Моё бедро.
— Кто-то сообщил о незаконной охоте; я пришел узнать, может услышу что-нибудь, — ответил он, ставя перед собой маленькую прозрачную бутылочку.
Я видела, как он надел перчатки, затем снял крышку с бутылки и взболтал её.
— Я думала, сезон охоты еще не начался.
Он по-прежнему не смотрел на меня, когда снова поднял мою ногу под углом и брызнул прозрачной жидкостью мне на колено. Стало прохладно и немного жгло, но в основном из-за того, что кожа была повреждена. Я надеялась.
— Это так, но для некоторых людей это не имеет значения, — объяснил он, сосредоточившись ниже.
Думаю, это имело смысл.
Но каковы были шансы…?
Сказал ли ему Амос, что я здесь?
Он сделал то же самое с другим коленом, которое было поцарапано, но не так сильно.
— У тебя будут проблемы из-за того, что ты не пойдешь туда? — спросила я его с шипением, так как мне было неприятно.
Покачав головой, он отложил бутылку в сторону и взял несколько предварительно нарезанных полосок марли, которые стал прикладывать на раны, просушивая их. Роудс еще немного поработал надо мной, прежде чем взять еще пару марлевых подушечек, наложить их на обработанные раны и заклеить медицинским скотчем.
— Спасибо, — тихо сказала я ему.
— Не за что, — ответил он, мельком встретившись со мной взглядом. — Сначала руки или локти?
— Локти в порядке. Нужно обработать мои руки; я думаю, что они повреждены больше всего.
Он опять кивнул, взял меня за руку и снова начал весь процесс с раствором. Вытирая его, он тихо спросил:
— Почему ты одна?
— Потому что со мной больше некому пойти.
Когда он наклонил голову, я получила прекрасный вид на его невероятные волосы. Серебряный и коричневый идеально сочетаются друг с другом. Можно было только надеяться, что я поседею так красиво.
Эти почти лиловые глаза снова метнулись ко мне, когда он приложил что-то к моему локтю.
— Ты же знаешь, что ходить в поход в одиночку небезопасно.
Сейчас в нем говорил папа и охотинспектор.
— Я знаю. — Потому что я знала. Лучше всех, наверное. — Но у меня действительно нет выбора. Я написала дяде и сказала ему, где я. Клара тоже знает. — Я наблюдала за его лицом. — Амос спросил, когда я уезжаю сегодня утром. Он тоже знал.
Его черты ничуть не изменились. Амос определенно сказал ему.
Верно?
Но что? Он проехал весь этот путь… чтобы проверить меня? Двух с половиной часовая поездка… для меня?
Ага, верно.
— Значит, ты развернулась на гребне? — спросил он, закрывая мой локоть большим пластырем.
— Ага, — смущенно сказала я ему. — Это было намного сложнее, чем я ожидала.
Он хмыкнул. — Говорил тебе, что это будет сложно.
Он помнил?
— Да, я знаю, что ты это говорил, но я подумала, что ты преувеличиваешь.
Он издал тихий звук, который мог быть фырканьем… исходивший от кого-то еще… и я улыбнулась. Хотя он этого не заметил. К счастью.
— Мне нужно больше тренироваться, прежде чем я попробую снова, — сказала я ему.
Роудс взял меня за другой локоть. Его руки были красивыми и теплыми даже в перчатках.
— Наверное, хорошая идея.
— Ага… ойй.
Его большой палец коснулся раны прямо под моим локтем, и он взглянул вверх.
— В порядке?
— Да, просто ребячусь. Это больно.
— М-м-м. Ты их здорово поцарапала.
— Такое ощущение, что… оух.
Он снова очень тихо фыркнул. Это определенно было фырканье.
Что, черт возьми, происходит? Он снова принял своё успокаивающе?
— Спасибо за это, — сказала я, когда он нежно — я имею в виду нежно — наложил еще один пластырь на другой мой локоть.
Роудс взял мою руку и положил ладонью вверх мне на ногу.
— Как ты собиралась ехать домой? — мягко спросил он.
— Руками, — пошутила я и скривилась, когда подушечка его указательного пальца задела одну из колотых ран. — У меня действительно нет другого выбора. Я думала, что просто буду плакать и истекать кровью всю дорогу домой.
Эти серые глаза снова переместились к моему лицу.
Я улыбнулась ему, когда он снова взял раствор и провел им по моим рукам. Его большой палец скользил по крошечным ранам, как будто он проверял, не вросло ли что-нибудь еще в мою кожу; потом налил еще. Я стиснула зубы и попыталась отвлечься от того, что он делал. Так что я сделала то, что было моей второй натурой. Я продолжала говорить.