— Заходи! — закричала я, решив, что это Джеки.
Но звук более тяжелых, чем обычно, шагов заставил меня замереть, так что когда я услышала их на лестничной площадке, я обернулась и увидела там Роудса. Не Джеки или Амос.
Мы виделись с того дня, как он нашел меня на тропе. Мимоходом. Я махала ему с верхнего этажа, он зашёл на днях, когда мы с Амосом были в гараже, и проверил мои локти и руки, а потом просидел еще полчаса под пение своего сына. Очень, очень застенчивое, но он пел перед нами, что само по себе было чудом. Я догадалась, что он серьезно относился к шоу талантов, которое устроил вокруг Юки. Все было… хорошо.
И я старалась не сбиваться с толку из-за небольших комментариев, которые он обронял.
В частности, он назвал меня словом на букву «б».
Не говоря о «кто сказал, что ты мне не нравишься?»
Теперь он стоял в нескольких футах от меня в джинсах, футболке и черных тапках. Но больше всего меня интересовали его широко распахнутые глаза.
— Что, черт возьми, здесь произошло? — спросил он, разглядывая одежду, которую я разбросала повсюду, и туфли, которые находились в противоположных концах комнаты. Я была почти уверена, что он стоял примерно в футе от пары трусиков, в довершение всего.
Я не убиралась… какое-то время.
Я поморщилась, когда его взгляд встретился с моим.
— Ветер сдул все вокруг? — предположила я.
Роудс моргнул. Края его рта сжались на секунду, прежде чем они вернулись в нормальное состояние, и он взглянул на потолок, затем снова посмотрел на меня и сказал своим сухим, властным голосом:
— Пойдём.
— Куда?
— В дом, — спокойно ответил он, наблюдая за мной своими интенсивными серыми глазами.
— Зачем?
Его брови поднялись.
— Ты всегда задаёшь так много вопросов, когда кто-то пытается тебя куда-то пригласить?
Я подумала об этом и улыбнулась. — Нет.
Мужчина склонил голову набок, и его полный губы стали плоскими. Пытался ли он скрыть за этим улыбку? Его руки легли на бедра.
— Пойдём в дом за пиццей и тортом, Бадди.
Я колебалась секунду. — Ты уверен?
Его сжатый рот расслабился, и он просто смотрел на меня. Секунду. Две. Затем он почти тихо пробормотал:
— Да, Аврора. Я уверен.
Я улыбнулась. Возможно, мне следовало спросить, действительно ли он уверен, но я не хотела, чтобы он отказывался от предложения. Поэтому я подняла палец и сказала:
— Одну минуту. На самом деле я как раз подписывала ему поздравительную открытку.
Роудс опустил свой милый подбородок с ямочкой, прежде чем снова обратить внимание на катастрофу, которая была в квартире. Это было не так уж и плохо, но я достаточно побывала в его доме, чтобы понять, что наши интерпретации слова «чистота» сильно различаются. У меня не было раковины, полной посуды, или переполненных мусорных баков, но в какой-то момент моя одежда перестала находить путь к чемодану…
Но я снова сосредоточилась на открытке и нацарапала моему другу небольшое сообщение.
С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, АМОС!
Я так счастлива, что мы друзья. Твой талант затмевается только твоим добрым сердцем.
Обнимаю,
Ора
P.S. Диарея
С тем же успехом можно вернуться к тому моменту, с которого все началось, или, по крайней мере, ко второму моменту.
Я немного хихикнула, прежде чем засунуть купюры между сложенной бумагой. Затем я оглянулась на своего домовладельца, который не сдвинулся ни на дюйм, и сказала:
— Я готова. Спасибо за приглашение.
Он только посмотрел на меня, пока мы шли бок о бок к его дому.
— У тебя сегодня был хороший день? — спросила я его, взглянув на его силуэт.
Его внимание было устремлено вперед, но его брови были сдвинуты вместе, как будто он был чем-то обеспокоен.
— Нет. — Он тяжело вздохнул, прежде чем покачать головой. — Произошла авария с маленькой девочкой и ее отцом, когда я был на пути в офис.
— Всё было действительно плохо?
Роудс кивнул, его глаза были стеклянными.
— Их должны были доставить на воздушной скорой помощи в Денвер.
— Это ужасно. Мне жаль, — сказала я, слегка касаясь его локтя.
Его горло дернулось, и мне показалось, что он даже не заметил моего прикосновения.
— Это так жестко. Надеюсь, они в порядке. Надеюсь, ты тоже в порядке. Я уверена, что трудно быть свидетелем.
Он почти бессознательно заломил руки, представляя или думая о чем-то, прежде чем, наконец, покачать головой и сказать беспокойным голосом, который пронзил мое сердце, говоря мне, как глубоко авария запала ему под кожу: