Эти сто двадцать минут я потратила на то, чтобы изо всех сил вцепиться в руль, чаще всего задерживая дыхание.
Если бы я не провела последние несколько часов в ужасе, мое тело, возможно, было бы способно суммировать неподдельный страх перед камнями и колеями, по которым я ехала. Только потому, что я была так сосредоточена на том, чтобы следовать за Роудсом и не наезжать на что-нибудь острое, я не потеряла контроль, когда мы ехали очень медленно. И если бы я не была такой уставшей, я бы, наверное, обрадовалась, когда мы наконец добрались до шоссе.
Именно тогда мне, наконец, удалось выдохнуть, глубоко и полностью, с основания моего живота.
Я сделала это.
Я действительно сделала это.
Должно быть, это облегчение удерживало меня от дрожи всю оставшуюся часть пути. Но в тот момент, когда я заглушила машину, меня осенило. Это было как удар слева в лицо, когда этого не ожидаешь.
Я выдохнула за долю секунды до того, как все мое тело начало трястись. В шоке, в страхе.
Наклонившись вперед, я прижалась лбом к рулю и задрожала от шеи до икр.
Я была в порядке, и это все, что имело значение.
Я была в порядке.
Дверь слева от меня открылась, и прежде чем я успела повернуть голову в сторону, мне на спину приземлилась большая рука, и внутри машины раздался хриплый голос Роудса:
— Я здесь. Я присмотрю за тобой. Ты будешь в порядке, ангел.
Я кивнула, мой лоб всё ещё был на руле, даже когда моё тело пронзила ещё одна сильная дрожь.
Его рука скользнула дальше по моему позвоночнику.
— Ну же. Пошли внутрь. Тебе нужна еда, вода, отдых и душ.
Я снова кивнула, у меня в горле образовался узел.
Роудс потянулся сзади меня, и через мгновение мой ремень безопасности ослаб. Роудс помог мне сесть, позволив ремню встать на место. Я взглянула на него, когда он наклонился вперед, и, прежде чем я поняла, что происходит, его руки скользнули подо мной, одна под колени, другая под лопатки, и он поднял меня. Я прижалась к его груди.
И я сказала: «Ох» и «Роудс, что ты делаешь?»
И он сказал: «Несу тебя наверх».
Он закрыл дверь бедром, прежде чем начал двигаться к гаражу, неся меня, как будто это не имело большого значения. Дверь была не заперта, так что все, что ему потребовалось, это быстрый поворот запястья, чтобы открыть ее, прежде чем мы зашли.
— Если ты мне поможешь, я смогу сама подняться по лестнице, — сказала я ему, глядя на серебристо-каштановые волосы на лице, покрывающие его челюсть и подбородок.
Его серые глаза метнулись ко мне, пока он делал один шаг за другим.
— Ты можешь, и я бы помог, но я могу сам справиться.
И словно доказывая свою точку зрения, он прижал меня к себе крепче, ближе к этой широкой груди, которая была самым большим облегчением в моей жизни, когда я заметила, как он выходил из машины несколько часов назад.
Он пришел за мной. Я сжала губы и взглянула на свои руки, которые я держала на груди, и почувствовала, как слезы навернулись на мои глаза. Во мне снова вспыхнул тот самый знакомый страх, который я подавляла всю дорогу домой.
Ещё одна дрожь пробежала по мне, сильная и мощная, выманив ещё несколько слез на мои глаза.
Я чувствовала взгляд Роудса на моем лице, пока он продолжал подниматься по лестнице, но он не сказал ни слова. Его руки каким-то образом прижали меня еще ближе, его рот тоже приблизился, и если бы я не закрыла глаза, я была почти уверена, что увидела бы, как он коснулся губами моего виска. Вместо этого все, что я сделала, это только ощутила его, легкое и, более чем вероятно, случайное прикосновение.
Я втянула воздух и задержала дыхание, когда он опустил меня на кровать и тихо сказал:
— Прими душ.
Открыв глаза, я обнаружила, что он стоит почти прямо передо мной. Он нахмурился, когда я кивнула.
— От меня воняет, извини, — извинилась я, едва выговаривая слова.
Его хмурый взгляд стал еще суровее.
Я сжала губы.
Голова Роудса склонилась набок, в то же время его взгляд скользнул по моему лицу, и он очень осторожно сказал:
— Ты испугалась, ангел.
Я кивнула, затаив дыхание и пытаясь проглотить эмоции, застрявшие в горле.
— Я просто подумала… — Я всхлипнула, мои слова превратились в хрип.
Роудс продолжал смотреть на меня.
Я сжала пальцы на коленях, почувствовав, как трясется колено, и прошептала:
— Помнишь, однажды я сказала тебе, что не боюсь смерти? — Я сморщила лицо и почувствовала, как слеза выкатилась из глаза, стекая по щеке. — Я лгала. Я испугалась. — Еще несколько слез потекли мне на подбородок. — Я знаю, что не умерла бы, но я все равно думала, что раз или два…