Своей большой-большой рукой он охватил половину моего лица, прежде чем сделал то же самое с другой стороной, и за то время, которое мне понадобилось, чтобы понять, что он делает, я снова встала, и его руки снова обняли меня. Затем он сел, и я оказалась на нем сверху, перекинув ноги через его бедра, прижавшись плечом к его груди, лицом к его горлу, и по мне снова пробежала дрожь.
— Я была так напугана, Роудс, — прошептала я ему в кожу, когда его рука низко обвила мою спину.
— Теперь ты в порядке, — хрипло сказал он.
— Все, о чем я могла думать, это то, что я так мало прожила, что у меня ещё все впереди. Я так много хочу сделать, и я знаю, что это глупо. Я знаю, что я в порядке. Я знаю, что худшее, что могло случиться, это то, что мне пришлось бы прятаться под деревом с моим брезентом и спасательным одеялом, чтобы немного отдохнуть, но потом я представила, как падаю и получаю травму, и никто не знает, где я, или не в состоянии помочь мне, и я была одна. И почему я пошла одна? Что, черт возьми, я должна кому-то доказывать? Моя мама не хотела бы, чтобы я чувствовала себя так, верно?
Он покачал головой, и я еще глубже уткнулась лицом в самую мягкую кожу его горла.
— Мне жаль. Знаю, что воняю, я липкая и противная, но я была так рада тебя видеть. И я так рада, что ты пришёл. В противном случае…. — Я всхлипнула, и между нами пролилась еще пара слез. Я чувствовала, как они текут между моими щеками и его кожей.
Роудс притянул меня еще ближе к себе, его голос был ровным, когда он сказал:
— Ты в порядке. Ты в полном порядке, ангелочек. Ничего не произойдет. Я здесь, и Ам рядом, и ты не одна. Уже нет. Все нормально. Переведи дух.
Я сделала глубокий вдох, о котором он упомянул, а затем еще один. Я была не одна. Я была не там. И я больше никогда не собиралась ходить в походы… хотя, возможно, со временем я передумаю, но это не имело значения. Мои плечи медленно расслабились, и я почувствовала, как мой желудок начал разжиматься; я даже не осознавала, что напрягала его.
Рука на моей спине погладила меня по боку до бедра, и Роудс продолжал держать меня.
Покопавшись глубоко в себе, я сказала:
— Прости.
— Тебе не нужно извиняться.
— Наверное, я слишком остро реагирую…
Он снова погладил меня.
— Это не так.
— Однако так кажется. Прошло много времени с тех пор, как мне было так страшно, и это действительно задело меня за живое.
— Большинство людей боятся смерти. В этом нет ничего плохого.
— А ты?
Я прижалась лбом ближе к теплой, гладкой коже его горла.
— Я думаю, что больше боюсь смерти людей, о которых я забочусь, чем о своей.
— Ох, — сказала я.
Вздох Роудса был тихим.
— Наверное, я немного боюсь не сделать всего того, что хочу.
— Что, например? — спросила я его, все еще прижимаясь лбом к его шее. Я чувствовала ровное биение его сердца, и это успокаивало меня.
— Ну, видеть, как Ам растет.
Я кивнула.
Его ладонь легла на верх моей ляжки.
— Я не думал об этом долгое время, и я не думаю, что у меня осталось слишком много времени, но полагаю, что хотел бы иметь еще одного ребенка. — Его грудь вздымалась и опускалась против меня. — Не полагаю. Я уверен.
Что-то внутри меня замерло. — Ты бы хотел?
Он кивнул, его щетина щекотали мою кожу.
— Ага. Я говорил тебе, как сильно я сожалею обо всем, что пропустил с Амом. Мне нравятся дети. Я просто не был уверен, что когда-нибудь смогу их иметь, но тогда я и не думал, что вернусь в Колорадо, а не на флот, не…
— Не, что? — спросила я его, затаив дыхание.
Рука на моем бедре скользнула к моему тазу, задержавшись там.
— Не сюда.
Я не знала, что он имел в виду. Или, может быть, я просто очень устала, чтобы слишком много думать об этом, поэтому я кивнула, как будто я поняла, когда это было не так, чувствуя легкую боль в груди при мысли о том, что он хочет еще одного ребенка, учитывая, как этот ребенок должен быть зачат… Что ему нужна женщина в его жизни для этого.
— Кого бы ты хотел? Если бы мог выбирать. Второго мальчика или девочку? — спросила я.
Руки вокруг меня немного напряглись. — Я был бы признателен и за то, и за другое. — Его дыхание коснулось моей щеки, и тогда я поняла, как сильно мне нравится его голос. Постоянная грубоватость. Это было такое удовольствие для моих ушей. — Но у меня есть только братья и племянники, так что, возможно, девочку для разнообразия. Разорвать цикл.