— Это не единственная причина, дорогая, поверь мне.
Я пожала плечами. — Но я все равно больше не могу писать. Или что, даже если бы могла, я бы никогда не вернулась к этой ерунде.
— Ты же знаешь, что это вообще не имеет значения между нами, да? Ты ведь знаешь, что меня это ничуть не волнует, не так ли?
Я сжала губы и кивнула.
Его взгляд поймал и удерживал мой, на его лбу выступили морщины, от чего выражение лица казалось ожесточенным.
— Мне почти жаль этого идиота.
— Не стоит.
Рот и слова Роудса смягчились. — Я сказал почти. — Его рука сжала мою. — Он действительно дал тебе все эти деньги?
— Он должен был, иначе я бы пошла в суд, и тогда все взорвалось бы перед его носом, — объяснила я. — Я не тупая. После его маленьких фальшивых отношений я думала о том, что сказала бы моя мама, и она сказала бы мне сначала позаботиться о себе. Поэтому я сохранила доказательства, фотографии и скриншоты, которых было бы более чем достаточно, чтобы надуть его в суде. Мне показалось, что я заслужила их. Я работала. Это моё.
Я знала, что мне не кажется этот довольный и гордый блеск в его глазах. — Хорошо.
— Тогда это не будет беспокоить тебя? — спросила я через мгновение.
— Что?
— Деньги.
Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
— Беспокоить меня, что ты богата? Нет. Мне всегда было интересно, каково это иметь богатую мамочку.
Я ухмыльнулась и поняла, что должна сказать ему еще кое-что, прежде чем надеяться, что мы больше никогда не поговорим о Кадене.
— Это самое счастливое время, с тех пор, как я была ребенком, Тоберс. Я хочу, чтобы ты знал это. Это место, где я хочу находиться, хорошо?
Он торжественно кивнул.
— Я люблю тебя, и я люблю Ама. Я просто… хочу быть здесь. С вами двумя.
Рука Роудса потянулась к моему лицу, его большой палец оказался под моей челюстью.
— И ты будешь, — сказал он. — Никогда за миллион лет я не думал, что кто-то — кто-то, кроме Ама, — может заставить меня чувствовать то, что я чувствую к тебе. Как будто я бы сделал все что угодно для вас. Я даже не могу смотреть на тебя, когда злюсь, потому что не могу оставаться таким. — Он опустил лицо, так что его губы оказались в нескольких дюймах от моих. — В моей жизни было всего несколько вещей, которые действительно были моими, и я не тот человек, который раздает или разбрасывается ими. И я серьезно, Аврора, и это не имеет никакого отношения ни к твоим блокнотам, ни к твоему лицу, ни к чему другому, кроме сердца, которое у тебя в груди. Это ясно?
Это ясно. Конечно же это ясно, сказала я ему, крепко обняв его.
Никогда не было яснее.
Глава 31
— Вау, чувак! Это было потрясающе!
Примерно неделю или две спустя я хлопала и визжала, сидя в своем любимом походном кресле.
Прекрасная неделя. Или две. Кто следил?
Ам покраснел, как всегда, удерживая последнюю ноту на своей гитаре, но как только он опустил ее, он фыркнул. К счастью, между нами все нормализовалось. Неловкость длилась всего около двух дней, прежде чем слон в комнате решил уйти сам.
— Я думаю, что сфальшивил в самом начале.
Перекинув одну ногу через другую, я запрокинула голову.
— Ты немного не дотянул, но я имею в виду немного. И это было только один раз, когда ты вошёл в рефрен. Я подумала, что это было только потому, что ты нервничал. Кстати, я действительно могу сказать, что ты работал над своим вибрато.
Поставив гитару на подставку, он кивнул, но я могла сказать, что он был доволен. — Это так, но я сделал то, что сказала Юки.
На днях она позвонила мне по видеосвязи, когда я была с Амосом на стоянке продуктового магазина, и спросила его, как у него дела с нервами. «Хорошо», — застенчиво ответил он. Зная, что он не совсем честен, она дала ему несколько советов. Я не собиралась говорить ему об этом несколько часов спустя, но она написала мне и попросила записать видео с его предстоящим выступлением, чтобы она тоже могла посмотреть.
— И я сказал себе, что тут находишься только ты, — продолжал он. — Ты бы сказала мне, если бы я сделал что-то не так.
Мое маленькое сердце сжалось, и я кивнула ему. Мы прошли такой долгий путь, и его доверие так много значило для меня.
— Всегда.
— Как ты думаешь, мне следует больше двигаться?
— У тебя такой красивый голос; я думаю, тебе следует сосредоточиться на пении. Ты будешь нервничать, так зачем двигаться, тем самым больше давя на себя? В любом случае, так делает только одна леди Юки.
Он искоса взглянул на меня и слишком небрежно спросил: