— Что ты здесь делаешь?
Каден медленно моргнул, удивленный или… знаете что? Мне без разницы.
— Я пришел… мне нужно поговорить с тобой. — Он втянул воздух. Его телохранитель резко остановился всего в паре футов позади него. — Как дела? — задыхался он. Его взгляд пытался поглотить меня, но меня больше этим не возьмёшь. — Ух ты. Я и забыл, какая ты красивая со своим натуральным цветом волос.
Я определенно не собиралась вестись на этот лицемерный комментарий. Он ни разу не заступился за меня, когда мои корни снова начинали отрастать, а его мама придиралась ко мне по поводу записи в салон. Если бы у меня было достаточно смелости, чтобы вернуться к своим воспоминаниям, я бы поняла тот факт, что он никогда не заступался за меня перед ней.
В моем сердце не было желания злиться, сердиться или даже быть стервой. Мне просто было уже все равно.
— У меня все отлично.
Видеть его было… просто странно. Похоже на дежавю, наверное. Как будто я прожила другую жизнь и знала, что должна была что-то чувствовать к нему, но это было не так. В моем сердце ничего не ёкнуло, когда я увидела его чисто выбритое лицо и уложенные волосы. И я была чертовски уверена, что он чувствует ко мне тоже самое, что и я к нему.
Но я не хотела быть здесь. Я не хотела этого разговора. Даже чуть-чуть. И мне нужно было пресечь это в зародыше. Как можно скорее.
— Почему ты здесь, Каден? Я ясно дала понять твоей маме, что произойдет, если я когда-нибудь снова увижу кого-нибудь из вас.
Я старалась быть простой, хотя и не могла поверить, что он действительно здесь.
Но он сделал шаг вперед, его взгляд, наконец, метнулся к Роудсу. Он сглотнул. Затем он снова сглотнул, когда взглянула на руку, лежащую у меня на плече. Заметив, как я смотрела на мужчину рядом со мной, прислонившись к нему. Вдох Кадена был быстрым и резким.
— Она не знает, что я здесь. Мы можем поговорить? — спросил он, решив проигнорировать мой комментарий.
Я моргнула.
И это моргание, должно быть, сказало именно то, о чем я думала — нет, я не хочу с тобой разговаривать, — потому что он начал спешить, задыхаясь:
— Я пришел, чтобы увидеть тебя.
Ему потребовалось всего почти два года, подумала я и чуть не рассмеялась.
Два года спустя он был здесь. Здесь! Боже, храни Америку! Должно же мне так повезти!
Сейчас я знала лучше, чем даже полгода назад, что жизнь слишком коротка для этого дерьма.
Я изо всех сил старалась не гримасничать; я хотела, чтобы это закончилось.
— Твоя мама тоже, и я сказала ей, что мне совершенно неинтересно видеть или разговаривать с кем-либо из вас снова. Я имела в виду именно это. Я имела в виду это тогда, я имею в виду это сейчас, и буду иметь в виду годы спустя. Мы не друзья. Я ничего тебе не должна. Единственное, что я хочу сделать, это войти внутрь этого здания, — объяснила я так спокойно, как только могла.
Голова Кадена дернулась назад, выглядя искренне раненым. Мне пришлось бороться, чтобы не закатить глаза.
— Мы не друзья?
Я не знала, что говорило обо мне, что я чуть не рассмеялась над тем, насколько нелепым был этот разговор. Я столько всего пережила, а это… это было так глупо.
— У меня нет намерения задеть твои чувства, потому что мне просто наплевать, чтобы даже утруждать себя этим, но «да», мы не друзья. Мы давно перестали быть друзьями. Мы больше никогда не будем друзьями, и, честно говоря, я не знаю, почему ты здесь после стольких лет. Как я уже сказала твоей маме, я ничего не хочу слышать ни от кого из вас.
— Но я…
— Нет, — перебила я его.
— Но…
— Нет, — сказала я. — Слушай. Дай мне спокойно прожить свою жизнь. Я счастлива. Иди, будь счастлив или не будь счастлив. Это больше не мое дело. Мне все равно. Оставь. Меня. В покое.
Каден Джонс, дважды подряд признанный звездой кантри-музыки десять лет назад, нахмурился так, что это напомнило мне маленького мальчика, когда его черты приобрели ошеломленное выражение.
— Что?
Как он мог все еще изображать удивление? Чего он ожидал? Как раз тогда, когда я уже не думала, что меня может что-то шокировать, это случилось.
Сегодня был довольно хороший день после череды довольно дерьмовых, и я не собиралась пускать его к черту.
— Ты слышал меня, Каден. Иди домой. Возвращайся в тур. Иди делай то, что ты делал до того, как пришел сюда. Я не хочу с тобой разговаривать. Я не хочу тебя видеть. Ты ничего не можешь сказать или сделать, что заставит меня передумать. Я имела в виду, что вам всем нужно оставить меня в покое. Я поведу тебя, твою маму и всех, кого ты знаешь, в суд, если ты не дашь мне жить спокойно.