Роудс остался, откинувшись на спинку стула, с морщинами на лбу, наблюдая за мной. Тем не менее, не так, как я в основном игнорировала других людей, а с тем сталкивалась-ли-я-с-бешенством-или-нет лицом.
— Ты отсюда? — спросила я, хотя Клара рассказала мне раньше.
Все, что он сказал, было «да», и я знала, что это все, что я получу. Ну, это не скажет мне, сколько ему лет. Ну что ж. Может быть, я могла бы спросить ее как-нибудь тонко, исподтишка.
— Тогда вернемся к кемпингу… здесь где-нибудь есть места для рыбалки?
...❃.•.•.
— Время вышло, — сказал он ровно в восемь часов, сосредоточив внимание на тыльной стороне правой руки, которая лежала на столе.
Как, черт возьми, он знал, который сейчас час? Я наблюдала за ним; он не смотрел ни на тяжелые часы на левом запястье, ни на телефон. Я даже не знала, где его телефон. Его не было на столе, как и моего.
Я улыбнулась, закрыв блокнот и прикрепив ручку к обложке. Я взяла еще одно печенье и откусила половину.
— Большое спасибо за помощь, — сказала я, отодвигая стул.
Он хмыкнул, все еще не звуча так, будто это было то, что он хотел делать сегодня. Но делал.
— Привет, Аврора, — внезапно раздался другой голос.
Взглянув через плечо, я заметила, как Амос пробирается на кухню с вазой, полной цветов в руках, его большая футболка закрывала все до половины мешковатых баскетбольных шорт, которые были на нем.
— Привет. Как дела?
— Хорошо. — Он остановился рядом со стулом, на котором сидел его отец. Я не пропустила быстрый взгляд, который он бросил на мужчину, прежде чем снова сфокусироваться на мне. — Как дела? — медленно спросил он, словно чувствовал себя неловко.
От этого он стал мне нравиться ещё больше. Я ухмыльнулась.
— Отлично. Твой папа просто снова помогал мне. — Я посмотрела на смешанный букет из розовых и фиолетовых цветов. — Они хорошенькие.
Амос протянул их.
— Они для тебя. От моей мамы и папы. Благодарность за то, что отвезла меня в больницу.
— Ох. — Я взяла вазу и удивилась, насколько она тяжелая. — Большое спасибо. Они красивы. Вам не нужно было этого делать, мистер Роудс.
Я не видела ни лица мистера Роудса, ни Амоса, потому что была слишком занята разглядыванием композиции, но подросток сказал:
— Нет, мой другой папа.
— Ооо.
Я взглянула на него. Где они? Задавалась я вопросом. Его мама и другой папа?
— Скажи им, что я передаю «спасибо». Мне они очень нравятся. И они очень благодарны за тебя. Я бы сказала это в любое другое время, но надеюсь, что нет.
Ни один из них ничего не сказал.
Но я вспомнила, что сказала мне ранее Клара, когда поставила вазу на бедро и посмотрела на подростка.
— Вообще-то, у меня для тебя тоже кое-что есть. — Я взяла кристалл со стола и протянула ему. — Возможно, ты был слишком не в себе, чтобы помнить, но я позвонила своей подруге, прежде чем мы поехали в больницу, и, так или иначе, она прислала это. Она сказала, что он способствует заживлению если положить его на левый бок. Она надеется, что тебе станет лучше.
Его брови неуклонно поднимались вверх с каждым моим словом, но он закончил это кивком, не разворачивая его или что-то в этом роде. Я полагала, что он сделает это в уединении своей комнаты.
— Эй, ты знал, что я работаю с Джеки? — спросила я его.
Амос кивнул, все еще держа подарок и проверяя вес.
— Я не знала, что вы знакомы. Клара сказала, что вы лучшие друзья. — Я сделала паузу.
— Да, — ответил он своим тихим голосом, прежде чем сунуть подарок в карман. — Мы играем вместе. Музыка.
— Действительно? — спросила я.
Она не сказала ни слова о музыке, но опять же, мы говорили только о работе тогда, когда болтали. Дважды мы говорили о кино, но на этом наши отношения заканчивались. Просто рядом со мной она казалась очень нерешительной, и я не понимала, почему.
— Она тоже играет на гитаре, — добавил он почти застенчиво.
— Я и понятия не имела.
— Мы играем в гараже, когда у меня нет проблем.
Он бросил на отца многозначительный взгляд, который старший мужчина не заметил, и мне пришлось заставить себя сохранять невозмутимое выражение лица, чтобы он тоже не заметил.
— Он играет блюз, — вставил Роудс. — Но он не любит играть перед другими людьми.
— Папа, — усмехнулся малыш, его щеки сразу залились краской.
Я попыталась одарить его ободряющей улыбкой.