— Трудно играть перед другими людьми, думая о том, как они тебя оценивают. Но лучше всего не заботиться о том, что они думают или что ты запутаешься. Все путаются. Каждый раз. Никто никогда не бывает безупречным, и большинство людей глухи к тону и не могут услышать бемоля, даже если им ткнуть носом.
Парень пожал плечами, очевидно, все еще смущенный тем, что отец сдал его, но я подумала, что это мило.
Мистер Роудс ничего бы не сказал, если бы это в какой-то мере не нравилось ему.
— Точно, Ам. Кому какое дело до того, что думают другие? — Роудс подстрекал его, снова удивив меня.
— Ты поправляешь меня каждый раз, когда приходишь послушать нас, — пробормотал он, лицо всё ещё горело.
Я подавила улыбку.
— Я знаю многих музыкантов, и, честно говоря, большинству из них — не всем, — но большинству из них нравится, когда люди честны и поправляют их. Они предпочитают знать, что делают что-то не так, чтобы иметь возможность исправить ошибку, а не совершать одну и ту же ошибку снова и снова. Так все становятся лучше, но я знаю, что это отстой. Поэтому я здесь беспокою твоего отца. Потому что я устала ошибаться на работе.
Амос не смотрел мне в глаза, но пожал плечами.
Я поймала взгляд Роудса и, подняв брови, улыбнулась ему. Его стоическое выражение совсем не изменилось, но я была уверена, что его глаза расширились совсем чуть-чуть.
Амос, то ли не желая больше быть в центре разговора, то ли был в разговорчивом настроении, положил руку на спинку отцовского стула и провел ногтями по ее верху, сосредоточившись на этом, когда спросил:
— Ты… собираешься в очередной поход?
— Думаю, я пройду по этой речной тропе в следующий раз.
Взгляд мальчика метнулся вверх.
— Где это?
— Река Пьедра. — Эта была, пожалуй, самой популярной в этом районе. Я постучала кончиками пальцев по вазе. — Ладно, не буду вам больше надоедать. Еще раз спасибо за сегодняшний вечер, мистер Роудс. Продолжай поправляться, Амос. Спокойной ночи.
Я помахала им еще раз и направилась к выходу, ни один из них не последовал за мной, чтобы запереть дверь за мной.
Было только восемь, и я еще не очень устала, но я приняла душ, выключила свет и забралась в постель с напитком, думая о чертовом маршруте, который Роудс упомянул ранее.
На котором исчезла моя мама.
Тот, который убил ее.
По крайней мере, мы были почти уверены, что она ушла именно туда. Один из свидетелей, которых смогла найти полиция, утверждал, что они встретили ее на тропе, когда спускались, а она поднималась. Они сказали, что она хорошо выглядела, что она улыбалась и спрашивала, как у них дела.
Они были последними, кто когда-либо видел ее.
Эта крошечная, горькая боль пронзила мое сердце, и мне пришлось глубоко-глубоко вздохнуть.
Она не оставила меня, напомнила я себе примерно в миллионный раз за последние двадцать лет. Меня никогда не волновало, что кто-то пытался сказать или намекнуть. Она не оставила меня намеренно.
Через мгновение я достала свой планшет и начала смотреть фильм, который скачала накануне, и смотрела его рассеянно, зажавшись под единственной простыней, под которой спала. В какой-то момент я, должно быть, заснула, потому что следующее, что я поняла, это то, что я проснулась с планшетом на груди и с сильным желанием пописать.
Обычно я старалась не пить жидкости за пару часов до сна, чтобы не просыпаться. У меня был страх помочиться, хотя этого не случалось уже лет тридцать. Но я выпила клубничную газировку, пока смотрела свой фильм.
Теперь, проснувшись в кромешной темноте однокомнатной квартиры, я застонала от давления на мочевой пузырь и села.
Мне потребовалась секунда, чтобы потянуться и найти телефон, подключенный к питанию под подушкой. Я зевнула, сняла его и, встав, постучала по экрану, включив фонарик, чтобы попасть в ванную. Я снова зевнула, не включив свет, чтобы не разбудить себя, и воспользовалась им, помочилась, как мне показалось, на целый галлон, а затем помыла руки.
Всю обратную дорогу я зевала, моргая от слабого света часов на микроволновке и привыкая к лунному свету, проникавшему сквозь постоянно приоткрытые окна.
И тут я почувствовала свист над головой.
Я снова зевнула, сбитая с толку, и подняла руку, пытаясь направить луч света от телефона вверх.
Краем глаза я заметила что что-то вылетело.
Я пригнулась.
Летающая тварь сделала разворот в полете и налетела прямо, черт возьми, на меня.
Я закричала, бросилась на землю и, клянусь Богу своей жизнью, почувствовала, как она пролетела в нескольких дюймах над моей головой.