Прямо возле кровати я дёрнула тонкое одеяло, которое держала у ног, потому что оно было слишком теплым, чтобы полностью укрываться им, и накрыла голову и попыталась найти то, что, как я была уверена, было летучей мышью, потому что гребаная птица не может быть такой быстрой.
Или может? Мог ли кто-нибудь пробраться внутрь, пока я открывала и закрывала дверь? Разве я не заметила бы? На окне была сетка, так что он не мог через неё проникнуть.
На руках и коленях я подползла к стене, где был выключатель света.
— Что за черт?
Мне нравилось думать, что я сказала, но я была уверена, что вскрикнула, когда подняла руку ровно настолько, чтобы почувствовать выключатель и щелкнуть его, свет осветил гостиную.
Подтверждение моего худшего кошмара.
Да, это была чертова летучая мышь.
— Какого хрена!
Я еще сильнее прижалась спиной к стене.
Что это был за бред?
Неужели я спала с этим в этой проклятой комнате каждую ночь? Он приземлялся мне на лицо? Какал на меня? Как вообще выглядели экскременты летучих мышей? Я видела какие-то темные фигуры на полу, но предположила, что это грязь с моих ботинок.
Летучая мышь набрала в высоту на лету… и снова приблизилась ко мне, или, по крайней мере, выглядела так.
Позже я разочаровывалась в себе, но опять же это была чертова летучая мышь, и я закричала.
И после этого я бы еще больше разочаровалась в себе за то, что сползла по лестнице на четвереньках, но я это сделала. Только после этого я схватила ключи и засунула их в рубашку. К черту это!
И таким образом, который в значительной степени подытожил мою жизнь, я открыла дверь снаружи и выбежала в носках, майке и нижнем белье — совершенно и совершенно неподготовленная — и увидела, как еще одна летучая мышь летит прямо перед моим лицом, взлетая обратно вверх к бескрайнему темному небу… там, где ей и место.
Я все равно пригнулась.
Я могла бы снова закричать, и я была почти уверена, что закричала: «Отвали!», но не знала точно.
В чем я была уверена, так это в том, что я с визгом пробиралась по гравию, держа в одной руке сотовый телефон в качестве фонарика, сжимая одеяло на голове под подбородком, и буквально ныряя в свою машину, как только я оказалась достаточно близко.
Я сильно вспотела. Но что еще я должна была делать? Не потеть? В квартире была чертова летучая мышь!
Мне потребовалось слишком много времени, чтоб перестать тяжело дышать, и мне пришлось вытереть подмышки уголком одеяла после того, как я заперла двери.
Мне нужно было немного воды.
Более того, я должна была что-то сделать. У меня оставалось больше недели здесь. Летучая мышь не собиралась открывать дверь и сама вылезать наружу.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Либо делать что-то, либо ничего не делать… и пока единственное, что я собиралась делать, это спать в своей машине, потому что, черт возьми, я ни за что не вернусь туда. Не для воды. Не для кровати. Я бы пописала в старую бутылку с водой, если бы пришлось. Летучие мыши ведут ночной образ жизни, не так ли? Боже, мне нужен был интернет.
Я вздрогнула и плотнее подоткнула одеяло под подбородком.
Были ли у нас с мамой дома летучие мыши? Она сама о них позаботилась? Задалась вопросами я.
Во что, черт возьми, я ввязалась?
Глава 8
На следующее утро я подъехала к магазину и обнаружила, что Клара стоит возле своей машины — нового «Форд Эксплорер» — и разговаривает с мужчиной намного выше ее, а Джеки стоит с другой стороны и возится со своим телефоном.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, почему его смуглая кожа и телосложение показались мне знакомыми.
Это был Джонни. Дядя Амоса.
Подъехав, чтобы припарковаться с другой стороны, я наконец заметила Субару, припаркованный за магазином. Прежде чем выйти, я схватила сумку с пассажирского сиденья.
— …все в порядке. Просто принеси мне деньги завтра, — сказала Клара своим мягким, уверенным голосом.
— Не могу передать, как сильно я ценю это, Клара, — ответил дядя Амоса. Я видела, как он улыбался ей, этой милой, легкой улыбкой.
Джеки оглянулась через плечо и натянуто улыбнулась.
— Привет, Ора.
Она была одной из немногих, кто называл меня так здесь. Даже Клара называла меня только Аврора. Наверное, потому, что тетя и дядя стали называть меня Орой.
— Привет, — поздоровалась я с ней. — Ты пойдешь с нами?
Она моргнула, и ее улыбка чуть-чуть померкла.
— Тебя это устраивает?
Я улыбнулась очень широко, ненавидя то, что по какой-то причине она подумала, что я не хочу, чтобы она была рядом, тем более, что между нами все было хорошо, но только немного неловко по какой-то причине, и кивнула: