Я могу сделать это. Я могу…
Прямо из темноты раздался громкий голос:
— Что происходит?
Я как бы знала этот голос.
Это был Роудс, и судя по хрусту гравия, он приближался. Разозлённый, наверное. Я разбудила его.
Позже я снова разочаровалась в себе за то, что ткнула пальцем в сторону гаража и сказала:
— Летучая мышь!
Я не могла его видеть. Я не была уверена, скривился ли он, закатил глаза или что-то в этом роде, но я знала, что он все ближе и ближе. Но я могла слышать это в его голосе. Я могла слышать, как он закатывает глаза только по тому, как он выплюнул: «Что?» тем же голосом, что и в день моего появления.
— В комнате летучая мышь!
Наконец, я увидела силуэт его тела, остановившийся в паре футов от меня, и услышала его раздражение, когда он спросил:
— Что? Ты рычишь на летучую мышь?
Рычу на летучую мышь? Он должен был спросить об этом именно так? Так, будто ничего страшного?
Он что, издевался?
И как будто зная, что мы говорим о ней, летучая мышь спикировала обратно к фонарю, установленному над дверью гаража, а я натянула майку через голову и пригнулась, пытаясь сделать себя как можно меньше, чтобы она не смогла врезаться в меня.
Хорошо, больше похоже на то, что Роудс был крупнее, так что если бы кто-то из нас и стал мишенью, то это был бы он, так как у него больше массы.
Я была почти уверена, что услышала ворчание «Черт возьми», прежде чем он снова начал идти.
Оставив меня на произвол судьбы.
Либо это, либо у летучей мыши выросли гребаные ноги, она стала весить на пару сотен фунтов больше, и собиралась убить меня.
Я подождала секунду и выглянула, чтобы увидеть… ничего.
Летучей мыши не было. По крайней мере той, что была снаружи.
Или, скорее, он где-то сидел. Ждал, чтобы снова издеваться надо мной.
— Куда оно делось? — спросила я за доли секунды, прежде чем заметила то, что, как я была уверена, было движение босых ног по земле, как будто это дерьмо не было чертовски больно.
Куда он шел?
— Оно вернулось домой, в свою пещеру, — уходя пробормотал он, искренне недовольный.
Он оставлял меня здесь. Чтобы я позаботилась о своей жизни. Потому что это не имело для него большого значения.
Потом я вспомнила, что это была летучая мышь, и любой мог кричать. Не моя вина, что он был мутантом без страхов.
Хорошо. Мне нужно было успокоиться и собраться с мыслями. Думать.
Или двигаться. Движение — это хорошо.
Я встала, еще раз взглянула на небо, а затем заторопилась за Роудсом, который… направлялся к своему грузовику?
Черт возьми, я была любопытна.
— Здесь поблизости есть пещера?
— Нет.
Я нахмурилась, вспомнив, что я была без штанов, но потом решила, что мне все равно, и продолжила следовать за ним.
Он оглянулся через плечо, открывая дверь.
— Что ты делаешь?
— Ничего, — прохрипела я, но на самом деле все, о чем я могла думать — это то, что быть с кем-то безопасней, чем если я была бы одна.
Даже в такой темноте я могла сказать, что он скорчил гримасу.
— Что ты делаешь? — теперь спросила я.
Он, возможно, закатил глаза, но он стоял ко мне спиной, так что я никогда не узнаю наверняка.
— Иду к своему грузовику.
— Для чего?
— Чтобы взять сетку, чтобы мне не приходилось слышать, как ты кричишь во все горло, когда я пытаюсь немного поспать.
Мое сердце остановилось.
— Ты собираешься её вытащить?
— Ты будешь продолжать кричать, если я не стану ее вытаскивать? — спросил он через плечо, роясь на заднем сиденье. Секунду спустя он вышел, захлопнул дверь и пересек гравий, словно он не впивался ему в ноги, как стекло.
Я поморщилась, но сказала ему правду.
— Да.
Он открыл заднюю часть своего рабочего грузовика и начал возиться в багажнике.
— Ты ловил их раньше?
Затем последовала пауза:
— Ага.
— Серьезно?
Он хмыкнул. — Раз или два.
— Раз или два? Где? Здесь?
Роудс снова хмыкнул. — Они появляются время от времени.
Я почти потеряла сознание.
— Как часто?
— В основном летом и осенью.
Я не хотела ахать, но это случилось.
— Мыши — настоящая проблема в засушливый год.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, и все мое тело напряглось, когда я смотрела, как он возится с кузовом своего грузовика, передвигая вещи, стоя там в пижамных штанах и белой майке.
— Ты тоже их боишься? — раздраженно спросил он. Он был зол.
Некоторые люди становились по-настоящему тихими, когда злились. Я начала понимать, что мистер Роудс не был одним из тех людей.