Мы только и делали, что махали друг другу, что на самом деле состояло из того, что я махала, а он поднимал два пальца или кивал подбородком в ответ, со дня домика для летучих мышей. Он не был общительным или добрым, а скорее… снова мирился с моим существованием на периферии его жизни. И все было в порядке. По крайней мере, Амос составил мне компанию. У меня не было никаких иллюзий.
— Мы оба в порядке, — ответила я, надеясь, что он не слишком разозлится из-за того, что в доме есть не только я, но и незнакомец. — Я просто звоню, чтобы сказать тебе, что моя подруга приехала, чтобы удивить меня, и случайно зашла к тебе домой, и мы… здесь.
— Хорошо…
Хорошо?
Был ли это тот же человек, который не менее десяти раз упомянул, что я не могу принимать посетителей?
— Она делает нам блины, — продолжала я, скаля зубы на себя.
Следующее «хорошо» звучало так же, как и первое, запинающееся и немного напугано.
Я пошла в холл, где находилась спальня Амоса, чтобы меня не услышали, и понизила голос.
— Пожалуйста, не сердись на Амоса; он просто был вежлив. Я бы сообщила тебе заранее или сняла номер в гостинице, но она меня удивила, — я попыталась объяснить на всякий случай. — Мне жаль, что мы здесь.
Он только что раздраженно вздохнул?
— Мы уйдем отсюда как можно скорее. Моя подруга — одно из лучших людей в мире, и я буду присматривать за Амосом, обещаю, — прошептала я, глядя на Амоса, когда он как бы подошел ближе к тому месту, где Юки была занята, пытаясь вылить тесто на сковороду и в какой-то момент погорячилась.
Был еще один вздох. — Я…
Дерьмо.
— Я знаю, что ты бы это сделала, Бадди. Все в порядке, — сказал он.
Бадди? Откуда это взялось? Не то чтобы я жаловалась, но… Я откашлялась и ровным голосом произнесла:
— Хорошо. Спасибо.
Тишина.
Тогда все в порядке.
— Ладно, может быть, увидимся позже, — сказала я.
Наступила минута молчания. — Я должен быть дома около двух.
— Хорошо.
Я хотела было предупредить его, кто она такая, но передумала. Основываясь на тех нескольких случаях, когда я слышала, как играет музыка, когда у него были открыты окна в его грузовике или «Бронко, он либо не знал, кто такая Юки, либо ему было наплевать.
Я слышала его дыхание.
— До свидания.
— Хорошего дня на работе. — Я повесила трубку, сбитая с толку тем, насколько странным он был.
Я оглянулась и увидела, что моя старая подруга пристально смотрит на меня из кухни, где она прислонилась бедром к прилавку.
Слишком сосредоточенно.
Особенно, когда она, казалось, тоже хитро улыбалась.
А рядом с ней Амос все еще смотрел на нее.
По крайней мере, пока он не спросил:
— Ора…?
Я проделала свой путь.
— Ага?
— Джеки должна прийти в одиннадцать. Чтобы… ты знаешь…
Я не знаю. Я была удивлена, что он вообще вспомнил, особенно когда он смотрел на Юки мертвым взглядом.
На мгновение я подумала о том, чтобы спросить ее, не волнует ли ее, если его подруга придет… но это был его дом. И она не была таким человеком.
— Конечно, она еще может прийти. С тем же успехом мы могли бы воспользоваться тем, что здесь находится «Мисс сто двадцать семь миллионов альбомов». Она может помочь.
Его голова повернулась ко мне, глаза широкие и встревоженные.
— Это она прислала тебе этот кристалл в твою комнату.
Клянусь, его цвет лица изменился. Потом он подавился.
Юки начала пищать:
— Кому нужна помощь? Чем я могу помочь?
Я ухмыльнулась ей. — Я люблю тебя, Ю. Ты знаешь это?
— Я знаю, — возразила она. — Я тоже тебя люблю. Тем не менее, кому нужна помощь?
— Мы поговорим об этом позже.
Амос снова подавился, и его лицо начало краснеть от того, что я имела в виду, прося Юки о «помощи», потому что сегодня мы должны были работать над его выступлением. Я умоляла его попробовать спеть передо мной. Мы откладывали это и откладывали до тех пор, пока он, наконец, не согласился… пока Джеки тоже была рядом. Ему пришлось попросить своего отца об исключении, так как он все еще находился под домашним арестом. Недавно я узнала, что летом он должен был начать обучение по вождению, но из-за трюка с арендой квартирой ему пришлось ждать, пока его не простят.
— Ю. — Я взглянула на нее. — Как, черт возьми, ты сюда попала?
Она повернулась, чтобы перевернуть блины.
— Роджер…, — это был ее главный телохранитель, прослуживший около десяти лет; он был влюблен в нее, а мы все были почти уверены, что она понятия об этом не имела — …подвез меня прямо после моего вчерашнего выступления в Денвере. Он высадил меня и направился снимать номер в отеле, чтобы немного поспать.