— Не хотел и не собирался, — объяснил Рокэ, опираясь на левый подлокотник и прямо глядя на собеседника через стол. — Потому и не сказал. Согласись, логично.
— Не соглашусь, потому что мне это не нравится, — пошёл в атаку Марсель, не преминув перед этим глотнуть вина — не столько перед разговором, сколько после мыслей. — Ты же меня узнал…
— Тебя трудно не узнать. Если грустно, можешь считать это комплиментом. Но я всё ещё не понимаю, с какой стати должен был что-то предпринять. И как ты себе это представляешь, скажи на милость? Поверил бы первому встречному незнакомцу?
— Смотря во что…
— Да хоть в Санта-Клауса. Марианна так старалась, чтоб ты ничего обо мне не услышал, было бы свинством пустить её старания насмарку.
— А заставлять её врать — не свинство?
— Самое настоящее, — Рокэ улыбнулся одними губами. — Свинство, издевательство, подлость, дрянь. Решение было общим, но идея принадлежала мне, так что повторю тебе то же, что сказал остальным: если совесть слишком хрупкая, валите всё на меня. Марианна солгала? Умничка, но я её об этом просил. Коко снял фотографии со стен? И отлично придумал, я не догадался, что мелькаю на них чаще положенного. Виновник найден, можно спокойно отчаливать домой.
— Как бы не так, — возмутился Марсель. — Ты и впрямь думаешь, что я этим удовлетворюсь? Что случилось на самом деле и чем я, чёрт возьми, занимался эти полгода?
— Не думаю, так… робко надеюсь, — нет, он издевается. Странно, если б не контекст, Марсель был бы счастлив это слышать. — Я тебя уже много раз просил не лезть не в своё дело и вообще отстать, грубо говоря. Душа болит уже от одной мысли о том, что придётся повторять всё это заново…
— О, не утруждай себя, отстану я нескоро.
— Либо пей больше, либо успокойся, — сухо сказал Рокэ, не сводя с него взгляда. — Марианна просила обойтись без истерики, так что постарайся держать себя в руках.
— Я абсолютно спокоен, — светски улыбнулся Марсель, — за исключением того, что меня все обманывают. Мне так не нравится. Такое ощущение, что я кого-то убил, а вы почему-то никак не можете в этом признаться.
— Масштабно, — заметил собеседник. — Даже слишком. Нет, обошлось без трупов.
— Страдаю, между прочим, — давить на жалость — тоже способ. — Слишком много информации на мою бедную голову. Она теперь снова болит.
— Так перестань выклянчивать информацию, и всё у тебя будет замечательно, — ухмыльнулся Рокэ и, мать его, был прав. Ошибочка вышла.
— А это уже от меня не зависит! Куда ни глянь — везде что-то о чём-то напоминает. Дежа вю, конечно, звучит красиво, но я же рано или поздно всё вспомню и…
— Ты бы ничего не вспомнил, если бы тебе не помогали.
— Я бы рано или поздно заметил несостыковки и начал искать, причём в первую очередь — тебя!
— И не нашёл бы. В отличие от нашего друга Джильди, я свои номера где попало не оставляю. К тому же, это произошло бы много лет спустя. Стал бы ты копаться в прошлом, будучи, скажем, состоятельным владельцем компании и счастливым семьянином?
— Нет, но сейчас я стал, — разговор не заходил в тупик, он просто бился, подобно теннисному мячику, из одного тупикового угла в другой. Марсель выпил ещё, он не закусывал и не собирался, и попробовал ещё раз с нуля: — И что в этом такого страшного? Что именно я, по-твоему, знать не должен?
— Всё, что с тобой приключилось с мая по февраль, — неожиданно ответил Рокэ, продолжая сидеть неподвижно, как шедевр мировой скульптуры. — Переговоры, поездки, преследования. Хуана, Антонио, Карло, Луиджи, Юлию, Елену, меня. Ответил на вопрос?
Ответил, ещё как. Каждое имя звучало подобно спусковому крючку, вызывая в памяти невнятный, но неостановимый всплеск, заставляя невидимые весы не просто колебаться, но полностью выходить из-под контроля.
— Вспоминаешь? — знакомый голос доносился будто бы сквозь толщу воды. Воды, которая до сего дня лежала себе тихо, но была готова бурлить и пениться, как море в шторм. — Иногда было весело. Иногда — нет. Начиналось всё проще, чем закончилось, но тебе чертовски повезло не только выжить и не остаться инвалидом, но и избавиться от всего, что тебя связывало с этой угрозой. Тебя никто не заставлял и ты никому не должен, так зачем лезть обратно в пекло?
— Вспоминаю, но медленнее, чем ты говоришь… — какая хрупкая ножка у бокала, вот-вот разломается на части. — Ладно, допустим, мне так лучше, но неужели я там никому не нужен?
— Не нужен.
— Не верю. Настолько не нужен, что вы все дружно решили оградить меня от опасности? Какой, кстати, опасности?
— В данную минуту — никакой. А так, не знаю, это не ты ли на машине подорвался? Думаешь, это просто так произошло?
Может, он что-то ответил, может — нет. Бокал снова был пуст, а в ушах звенела музыка ветра. Или как называется эта штука, которую над дверью в магазине повесили? В каком магазине, почему он опять оказался чёрт знает где?
— Хорошо, — снова дом Констанса и Марианны, снова ночная Прага. Марсель аккуратно поставил пустой бокал на краешек стола. В голове не то чтоб прояснилось — стало абсолютно пусто. — Я жутко болтливый и неуместный, толку от меня ноль, я всех раздражаю, и в первую очередь — тебя. Почему бы не избавиться от меня более простым способом? Пулю в лоб, столкнуть на рельсы?
Ещё не договорив, он понял, что несёт что-то не то, но дело довершил алкоголь, смешавшийся с одолевающими изнутри противоречивыми эмоциями. А чем не выход, раз всё так мрачно сложилось? Рокэ молчал, глядя на него так же пристально, как в поезде, потом медленно провёл ладонями по закрытым глазам, снова посмотрел в упор.
— Ты это серьёзно?
— Чисто теоретически, — что-то в тихом голосе заставило Марселя рвануть на попятную. — Нет, вообще не серьёзно. Прости. Я правда не знаю, что происходило и происходит, и… И я же не пойму, пока кто-нибудь не объяснит. Но это можешь только ты…
— Я всё ещё не хочу, — он резко поднялся и вернулся со вторым бокалом. — Налей… Было очевидно, что кончится этим.
— Чем? Вином?
— Нет. Мне следовало понять ещё в вагоне, что просто сойти с поезда не получится. Вечно ты навязываешься так, что не избавиться, — Рокэ сказал это на удивление монотонно, как будто не отчитывал и не издевался, а просто констатировал факт. Впрочем, наверное, так оно и должно было звучать.
— Это сильно плохо? — уточнил Марсель, пожалуй, впервые в жизни чувствуя некоторую вину за свою настырность. — Я кому-то этим навредил?
— Нет, — он странновато улыбнулся, как будто передумал на полдороги, и поставил бокал на подлокотник кресла. Боже, ну конечно, на подлокотник, куда же ещё.
— Тогда рассказывай. Я готов, — храбро произнёс Марсель, не очень-то ощущая эту самую храбрость изнутри, но любопытство было сильнее. В коридоре снова чирикнул какой-то певучий воробей с хронической бессонницей и тут же заткнулся.
— Прошлой весной убили одного из моих подчинённых, — Рокэ так долго говорить отказывался, что теперь эти слова казались громом среди ясного неба; впрочем, учитывая суть, они были бы таковыми и в более мирной обстановке. Он говорил не медленно и не быстро, разглаживая этикетку на полупустой бутылке и смотря куда-то на край стола, левее глаз слушателя. — К сожалению, очень не вовремя: он помогал вести переговоры с нашими партнёрами, самыми важными на тот момент партнёрами — владельцами главной местной газеты. Дело было недалеко отсюда, в Брно. Марко не вызывал подозрений, так как числился известным журналистом, и у него было достаточно опыта, обаяния и денег, чтоб никто после пары встреч — разумеется, выданных за рабочую текучку безо всяких последствий — не заподозрил, что несчастный случай у реки — вовсе не несчастный случай. Заказное убийство одной политической сволочи должно было пройти тихо и незаметно.
— И оно прошло?