Наблюдая за тем, как супруги сосредоточенно разговаривают о чём-то в полуметре от скамьи, Марсель подумал, какой же всё-таки забавный этот Констанс. Исключительно внешне. Пару раз добрый друг злился в его присутствии, превращаясь в злобную фурию, но это лишь подтверждало правило. Марианна вон тоже не та, кем кажется… Вернее, та, просто с дополнительным источником дохода, если можно так назвать… Боже, да сплошная мафия кругом. А сам? Сам не лучше. Не то чтоб в голове воцарился идеальный порядок, но Марсель прекрасно помнил эту знаменательную сделку. И сами переговоры, о да, переговоры прошли блестяще. То ли потому, что он схватывал на лету всякие интересные криминальные делишки, то ли потому, что вовремя заметил у Рокэ пистолет.
— Гм, может, я чего-то не понимаю, — от звука собственного голоса хотелось повеситься, но любопытство превыше всего. — Но мы-то здесь зачем? Чай, не на войну провожаем, а они прекрасно болтают вдвоём.
Рокэ открыл глаза, придирчиво посмотрел на воркующую парочку, сказал «дружба требует жертв» и снова прикинулся спящим. А может, и не прикинулся. Удобная, кстати, лавочка. На такой можно остаться жить, если эти двое в ближайшее время не закончат миловаться.
Какой удачный момент, чтобы собраться с мыслями — как же жаль, что в голове шаром покати. Слишком много всего нужно обдумать, так что Марсель махнул рукой и решил не думать вовсе. Решение показалось удачным, и он обрадовался:
— Жизнь прекрасна.
— Да? — так он всё-таки не спит.
— Да, весьма. Ты не согласен?
— Почему же…
Мимо пропрыгала ворона, которую, между прочим, никто об этом не просил. Марсель с досадой посмотрел на крылатое создание: оно так мельтешило перед глазами, что хотелось запустить ей в глаз… пробкой, например. Вчера он удивлялся, что адекватность дала сбой после одной бутылки, а утром обнаружил ещё несколько «одних бутылок» под столом.
— Ну, какие планы? — Марианна подошла уже одна. В неприметных джинсах и такой же ветровке, она радикально отличалась от себя же, и это было помощнее всяких дежа вю. А сидит хорошо… — Друзья, я с вами разговариваю…
— Я хочу в Рим, — брякнул Марсель первое, что пришло в голову. — У меня там даже дела есть. Проверю отцовский филиал, уволю кого-нибудь…
— Прелестные планы, а какой энтузиазм! Рокэ?
— Он хочет в Рим, — Рокэ приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на Марианну. — Дальше прослушал.
— Ты собирался в Дрезден или я что-то путаю?
— Это ты собиралась в Дрезден. Насколько мне известно, там пока некого убивать.
Ворона проскакала к другому концу скамьи, видимо, надеясь, что кто-нибудь её покормит. Какое счастье, её дурацкие перья больше не мельтешат перед глазами: такими темпами и голова совсем пройдёт.
— Пожалуйста, будь осторожен, — Марианна присела рядом и положила ему руку на плечо. Какая же она всё-таки красивая, а неприметная повседневная одежда даже подчёркивала это. — Тшш, не перебивай. Я знаю, что всё в порядке, но это не мешает мне беспокоиться…
— Не беспокойся, иначе мне придётся чувствовать себя неловко, а я не умею. Всего лишь хочу побывать там. Свалиться на голову Луиджи, — о двух сёстрах Марсель умолчал, понимая, что не успел ничего выяснить или вспомнить: не столько не хотел, сколько предчувствовал что-то масштабное. К тому же, он бы не признался в этом вслух, но одна из них своей улыбкой почему-то причиняла боль. — Честное слово, меня не тянет ввязываться ни в какой криминал или брататься с итальянской мафией.
— Так ты уже, — пробормотал Рокэ, а Марианна всплеснула руками:
— Ну и что? Раньше тебя тоже не тянуло!
— Значит, сверну шею красиво и буду героем… О, минуточку… Это что, сумка Констанса?
— Боже мой! — она вскочила и схватила в руки портфель, как бы невзначай прислонённый к ножке скамьи. — Надеюсь, поезд ещё не ушёл…
— Коко — настоящий друг, — заметил Марсель, глядя ей вслед. — Очень удачно получилось. Люблю Марианну всей душой, но чрезмерное беспокойство ухудшает аппетит. Мой, естественно. И задевает гордость. Вот объясни дураку, почему я не зацикливаюсь на одной-единственной травме в своей жизни, а она на моей — да?
— Потому что ты валялся на асфальте с окровавленной головой и без сознания, а Марианна стояла рядом и была вынуждена на это смотреть. За других обычно волнуешься больше, чем за себя.
Марсель покосился на него, но решил промолчать. Пропасть между тем, что Рокэ говорил и делал, была слишком большая, а ещё кривая местами. Где-то шире, где-то уже…
— Пожалуй. Наверное… Ты со мной в Рим поедешь?
— Издеваешься?
— Нет, я так и думал, но…
— Это ты со мной в Рим поедешь, — отрезал Рокэ и, выпрямившись на скамье, опустил глаза на ворону. Ворона нагло и выжидательно посмотрела на него, пару раз повела клювом, будто оценивая обстановку, и оглушительно каркнула на всю Прагу. Марсель поморщился. — Не каркай ты, сука, — еле слышно сказал Рокэ, и птица беззвучно раззявила клюв. — Убью…
Ворона не то чтоб поняла, но захлопала крыльями в противоположную сторону. Молча. Марсель издал какой-то странный звук между довольным фырканьем и сочувственным смешком. Сказал бы что-нибудь умное, честное слово, но похмелье — вещь жестокая и болтунов не жалеет. Как выяснилось, не только их.
*
Билеты на поезд взяли сегодня же. «Либо ты едешь сейчас, либо ты вообще не едешь» звучало как угроза, и Марсель был вынужден согласиться; он, конечно, сам этого хотел — если на минуточку перестать отвлекаться на окружающий мир и застрять в себе, становилось очевидно, что, пока он не разберётся во всём до конца, не сдвинется с мёртвой точки. Но как же собраться, нагуляться… Проспаться, в конце концов… Ничего из этого ему совершить не удалось — как ни крути, требовалось объясниться с начальством, с какой такой радости он весело улепётывает на юг. К счастью или к сожалению, начальство было тождественно батюшке, а что такое батюшка — словами не объяснить, можно только родиться его сыном. Но лучше не надо.
— Я рассчитываю на ваше благоразумие и искренне надеюсь, что ваше возвращение на юг никак не связано с той аварией, — выдал отец, и Марсель обомлел. Он только что полчаса сочинял на ходу восхитительную легенду насчёт предложений для нового филиала и старого товарища по институту, который крутится в сфере пиара и мог бы чем-то помочь, и на тебе. — Возможно, то, что вы найдёте, вам не понравится.
— Прошу прощения за паузу, я не знал, что вы настолько осведомлены.
— Я осведомлён ровно настолько, насколько нужно, — обстоятельно ответил собеседник. — Насколько нужно мне, разумеется. Откровенно говоря, у меня вызывают опасения некоторые знакомства, заведённые вами в тот период.
— И поэтому вы молчали?
— Естественно. Вы, будучи человеком беспечным и, на мой вкус, чересчур доверчивым, ухитрились связаться с мафией, к счастью — не от имени фирмы, к сожалению — всё остальное. Предполагаю, вы это уже знаете.
— Да, немного. Не переживайте, имидж предприятия не пострадает, что бы я там ни делал.
После небольшой паузы батюшка проговорил:
— Я хотел бы отметить, что имидж предприятия важен в той же мере, что и ваша многострадальная голова. Или даже меньше. Постарайтесь проследить за тем, чтобы она тоже не пострадала.
— Спасибо, — он даже немного осип от неожиданности. Эдакое проявление тёплых чувств было завуалировано целиком и полностью в отцовском духе, но всё же оно было. — Отец, вы сказали, что я подружился с итальянской мафией?..