Дежа вю усиливалось.
Со стороны площади крикнули что-то в ответ, и Марсель решил было, что разбудил древнее римское зло, но это оказались свои. Как только он их увидел, все дурацкие опасения как в воду канули. Лица оставались вдали, но вот силуэты, как выяснилось, ни с чем не спутаешь. И — да, они спешили сюда… Сейчас главное — не подвиснуть, как старый компьютер, не справляющийся с потоком информации.
— Я так соскучилась! — маленьким, но приятно увесистым вихрем на него налетела Юлия. Пышечка обхватила за шею обеими руками, и Марсель автоматически пригнулся — так бывает, когда постоянно подстраиваешься под рост разных партнёрш и не хочешь ломать шею. — Ты обещал мне фотографии переслать, забыл, что ли?
— Прости, из головы вылетело, — он тут же сориентировался, что Юлии ничего не сказали, и это было понятно — что-то подсказывало, что одна из сестёр не сильно в курсе дела. Пока они обнимались, Марсель вспомнил кое-что ещё: в общих чертах характер этой весёлой пышечки и, гм, одну увлекательную ночку, которой он не просил, но получил. Случайно так.
— А вы быстро, — Луиджи выглядел точь-в-точь так, как должен был. Почему бы этой, прости, Господи, блядской памяти не сработать чуть пораньше? Ведь всё так просто! Столько упущенных возможностей… Марсель ничего не ответил, продолжая утыкаться носом в завитые локоны Юлии, и глупо улыбнулся против своей воли. Луиджи… Хорошо-то как… Тот, видимо, смутился и отошёл к Рокэ поздороваться. — Привет. Ты холодн…
— Да что ты говоришь, — мрачно ответил Рокэ, и рукопожатие едва не переросло в членовредительство, однако не переросло. Что там дальше было, Марсель не видел, потому что Юлия таки отцепилась и уступила дорогу сестре. Елена оказалась именно такой, какой он успел её вспомнить — не столько внешне, сколько внутренне: она не кидалась на шею и вообще молчала, но взгляд был таким живым… Знать бы, о чём она думает сейчас.
— Здравствуй, — Марсель надеялся, что голос звучит достаточно любезно или хотя бы пристойно, потому что все мысли сошлись на молодой женщине в чёрном и сером. Одни привлекают бойкостью или яркостью, Елена была не такой. Острый ум и поразительная храбрость, вот что всплыло в голове.
Она кивнула, разглядывая его как в первый раз, затем подалась вперёд и порывисто, крепко обняла. Ничего интимного, но Марсель не смог бы назвать момента в своей жизни, когда был бы более рад такому объятию.
— Тебя не хватало, — негромко произнесла Елена, прижимаясь щекой к его шее. Марсель в ответ легонько погладил её по спине, находясь в каком-то неописуемом блаженстве и гадая, что бы покрасивее ответить, но она продолжала: — Я не жалею, что мы решили оставить тебя в стороне, но о том, что ты снова с нами, я жалею ещё меньше.
— Какая честность, — пробормотал он, немного сбитый с толку. Ладно, ерунда, зато какая женщина! Отошла так же быстро, как подскочила, но без явного смущения на лице. Просто удивление — точно, им же не сказали. Сюрприз вышел.
— Мы немного задержались на Виа Марсала, — объяснил Луиджи, тряхнув кудрявой головой в сторону нужной улицы. — Не знаю, что там произошло, но проехать невозможно. Ты надолго? Где остановишься?
— Хороший вопрос, — об этом он и впрямь не подумал, но снять номер — не проблема. Марсель улыбнулся и начал излагать что-то пространное об отцовской работе, всё, что угодно, лишь бы не коситься вправо, где Елена встречала Рокэ долгим и чувственным поцелуем, а он ей отвечал. Вот чего в мозаике не хватало. Можно было догадаться… Обидно не стало, вовсе нет, только очень-очень грустно. Казалось бы, куда уж хуже.
— Хватит нести ерунду, — возмутился Луиджи, услышав про гостиницу. Он ничего не заметил, и спасибо ему за это большое: притворяться легче, когда тебе хоть кто-то верит. — Поедешь ко мне, места полно. Трастевере, говоришь? Та же контора, куда ты в прошлый раз дважды ездил?
— Контора? — в свою очередь возмутился Марсель. — Ты поосторожней со словами, это, между прочим, самое важное детище моего отца! Не считая меня и всех остальных… Но я не помешаю? Не то чтобы я за это переживал, но, знаешь, тень вежливости…
— Ого, у тебя появилась тень, — подыграл Луиджи. — Конечно, не помешаешь, я вообще-то тебя ждал.
Поболтали ещё немного, отыскали машину Луиджи — на парковке местами было не протолкнуться. Умиротворение со временем заглушило все остальные чувства, а мысли о предстоящем ужине и вине сработали ещё лучше. Прикидывать, кто и как будет умещаться на заднем сиденье, не пришлось, поскольку Рокэ ехать отказался.
— Как так? — выразила всеобщее расстройство Юлия, уцепившись за дверцу машины.
— Дела, — кратко ответил он, не поддаваясь на уговоры. Марсель случайно поймал вопросительный взгляд и улыбнулся на всякий случай, мол, всё нормально, хотя не факт, что от него требовалось именно это.
— А для кого я Амароне купил? — вздохнул Луиджи, заводя мотор. — Ты же понимаешь, завтра уже не будет.
— Думаешь, я сам не выпью? Давайте, напивайтесь и травите байки, а я на метро, — ничего больше не сказав, Рокэ развернулся и быстрым шагом отправился обратно к вокзалу, где, кажется, был один из входов на подземные станции. Марсель пожалел по другой причине — так ему сидеть впереди, а мог бы сзади, в малиннике, так сказать. Хоть какое-то утешение должно быть у него или нет?!
*
Одно дело — ломать голову над неподвижными фотографиями в гордом одиночестве, совсем другое — рассматривать их же в компании людей, готовых рассказать про каждую трещинку на асфальте, попавшую в кадр. Вспоминать оказалось так просто, и теперь все клише про амнезию, используемые в психологических триллерах, снова казались далёкими и до жути смешными — так же не бывает, ну что вы, в самом деле. А может, ему просто море было по колено из-за количества выпитого — Марсель не разбирался, только радовался, что всё так хорошо закончилось.
Через какое-то время он и вовсе забыл о том, что что-то забывал — этакая ловушка разума, сначала заключившая память, а потом отпершая дверь маленьким блестящим ключиком. Может, пробелы в голове и остались, но в одном Марсель точно был уверен: он здесь и сейчас находится в окружении замечательных, а главное — своих людей, своих друзей, которых чёрт знает каким чудом нашёл и теперь ни за что не собирался отпускать. Наверное, они чувствовали то же самое, а может — и нет, но было весело, как никогда. Точнее, как тогда — он же помнил все свои ощущения. Похоже на проявленную старую плёнку, только качественнее в разы.
Одно непонятно — он просто наслаждается моментом или раньше и впрямь никогда такого не было? Ни одного из школьных или институтских приятелей или даже коллег Марселя, с которыми он тесно или не очень общался, нельзя назвать неприятным или скучным человеком — иначе бы они и не разговаривали даже, но… Все эти связи были и интересны, и увлекательны, одна в них особенность — как сказала бы любовница «Ницше», фишка — каждая из них легко заменялась другой. Скажем, позови его в клуб не приятель с дружественной фирмы, а бывший однокашник, вечер бы не изменился: вечер бы прошёл так же хорошо, как всегда.
Оказывается, некоторых людей в своей жизни не заменишь никем другим, как бы ты ни старался.
— …много Брехта, Чехова и Шекспира, — Елена склонила голову к его плечу, сосредоточенно рассматривая вино на донышке бокала. Марсель встрепенулся и постарался восстановить нить разговора, но, кажется, его ответа не требовалось. — Я так жалею, что не застала его в живых. Разумеется, есть постановки и есть актёры, есть даже те, кто готов не менять ни строчки и не переставлять ни единой декорации на сцене, если так сказал великий режиссёр — такие есть в любом театре, но, увы, больше становится и новаторов.